Апостол Павел - Ален Деко Страница 53

Тарсянину было почти пятьдесят, когда он в сопровождении горстки соратников отправился в путь вдоль моря. Дорога шла по берегу через Смирну, в обход Пергама, а дальше тянулась вокруг залива Эдремит. Они направлялись в Троаду. Павел решил вернуться в Македонию, а затем двинуться в Ахаию — полуостров, соединявшийся с Южной Грецией Коринфским перешейком.

Павел не скрывал, что конечной целью его путешествия должен был стать Иерусалим.

Так и слышишь, как Павел шепчет сам себе: «Побывав там, я должен видеть и Рим» (Деян 19:21). Может, он предчувствовал, что Вечный город станет центром объединения христиан? Вполне вероятно, ведь он умел слушать Бога. И был соработником Его. Его апостольское служение предстает как безостановочное движение вперед. Дорога на Дамаск вывела Павла на всемирные пути. Ему казалось, что все страны, где еще не звучало слово о Христе, ждут его появления. Он напишет римлянам: «Ныне же, не имея такого места в сих странах, а с давних лет имея желание придти к вам…» (Рим 15:23).

Он шагал по дороге, и его томила новая идея. Еще во время собрания в Иерусалиме кто-то предложил сделать сбор пожертвований в пользу матери-церкви. От имений антиохийской общины Павел и Варнава предложили тогда собрать средства. Это обещание не было включено в договор, заключенный между церквями. Однако Павел считал себя обязанным сделать это. В Эфесе он принял решение перейти к действиям: сбор пожертвований должен был затронуть церкви Малой Азии и Греции. Пусть иерусалимская церковь была причиной последних несчастий Павла, он хотел об этом забыть. Этот сбор пожертвований должен был воплотить мысль пророка Исаии о единстве верующих.

Кому же предназначались средства? Павел сам уточняет: это подаяние «для бедных между святыми в Иерусалиме» (Рим 15:26), то есть для нуждающихся христиан. Когда-то в иудейском обществе было мало очень богатых или очень бедных людей. Но из года в год пропасть между ними росла. Во времена Павла Иерусалим уже кишел нищими, среди которых оказались и галилеяне, прибывшие в город вслед за Христом. После распятия Иисуса они упорно оставались в граде Давидовом, а их семьи умирали с голоду. Иерусалимская церковь помогала им как могла, но ее средства были очень ограничены. Павел твердил, что долг всех церквей помогать первой из них — иерусалимской, где бы они ни были: «Усердствуют, да и должники они перед ними. Ибо если язычники сделались участниками в их духовном, то должны и им послужить в телесном» (Рим 15:27).

Отдавшись этой миссии душой и телом, Павел предложил коринфянам последовать примеру македонян, которые «среди великого испытания скорбями» и несмотря на «глубокую нищету» проявили, по его словам, «богатство радушия». Жители Коринфа должны поступить так же! Однако коринфяне к жертвованию были не готовы.

Каждой общине Павел отправлял такие угрожающие инструкции, что они походили на приказы военачальника: беречь средства, складывать их неделя за неделей в ожидании его, Павла. Только он мог все контролировать и выбрать себе сопровождающих, с которыми отвезет деньги в Иерусалим. Такой способ действий полностью противоречил существовавшей до сих пор практике доставки ежегодных пожертвований на иерусалимский храм: обычно этим занимались уважаемые люди города, которые до момента отправки денег сами распоряжались собранным. Насколько благожелательно отнеслись общины к идее сбора средств, настолько же неприязненно восприняли они притязания Павла на единоличную ответственность в этом мероприятии. Самым серьезным оказалось то, что критиковать Павла стали не только обращенные из иудеев, но и «боящиеся Бога».

На самом деле, это новое сопротивление указаниям Павла подпитывали давние обиды, возникшие по другому поводу. Павел отказывался от финансовой помощи коринфских христиан, а они сочли себя обиженными. По какому праву он отвергал чистосердечные дары, которые позволили бы ему лучше выполнять свою миссию? Он хочет жить трудами рук своих? Не гордыня ли это? Несмотря на впечатляющий ответ Павла — «Не апостол ли я? Не свободен ли я?» — его отказ вызвал отчуждение, которое так никогда и не исчезло. К тому же посланцы, которых Павел регулярно отправлял в Коринф, покидая город, были вынуждены просить денег, и в этом им никогда не отказывали. Коринфяне ничего не понимали — поставим себя на их место, — и замешательство переросло в гнев.

Теперь уже Павла упрекали за то, что он наложил на христиан Коринфа бремя подаяния, несоразмерное с их доходами. А когда общины увидели, что им не позволяют распоряжаться средствами, они пришли в негодование, и возникли подозрения в растрате денег. Ситуация в Коринфе накалилась до предела, о чем вскоре Павлу и сообщили. Он почувствовал себя непонятым и разочарованным. Оказавшись в затруднительном положении, Павел, как и каждый раз, прибег для убеждения оппонентов к письменному обращению. Он напомнил коринфянам, что они сами первыми согласились с его планами. Они хотят отказаться от своих обещаний? Тут стратег в Павле побеждает бойца-тактика: он лишь хотел высказать свою точку зрения. Пусть коринфяне сами определяют размер своих пожертвований. Будут избраны и другие сопровождающие, один из них — от церквей Асии, которого все хвалят: «А как вы изобилуете всем: верою и словом, и познанием, и всяким усердием, и любовью вашею к нам, — так изобилуйте и сею добродетелью. Говорю это не в виде повеления, но усердием других испытываю искренность и вашей любви. Ибо вы знаете благодать Господа нашего Иисуса Христа, что Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою» (2 Кор 8:7–9).