Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика - Федор Синицын Страница 53

В центральной и восточной частях Белоруссии пассивное настроение населения изменилось уже вскоре после начала оккупации {1047}, и в нем ярче проявилась просоветская позиция (кроме западной части республики, где оккупанты проводили более осторожную политику). В июне 1942 г. ЦК КП(б) Белоруссии докладывал в ЦК ВКП(б), что «население Белоруссии все более озлобляется против немецких захватчиков», антинацистские настроения «перерастают в народное движение» {1048}. Белорусы стали оказывать помощь не только местным, но и латышским советским партизанам {1049}.

Среди польского населения оккупированной территории СССР просоветскую деятельность вела Польская рабочая партия и ее боевая организация — «Гвардия людова» {1050}. [43]К августу 1942 г. германские власти РК «Остланд» и РК «Украина» отмечали «первые выступления польских банд, которые держат связь с большевистскими партизанами». В Литве были захвачены и расстреляны польские партизаны, которые были связаны с антинацистскими организациями советских военнопленных {1051}.

В Крыму, несмотря на то, что крымские татары получили от германских властей преференции, некоторые крымско-татарские селения сопротивлялись попыткам оккупантов принудить их к борьбе с советскими партизанами {1052}. По советским данным, в ряде крымско-татарских населенных пунктов — в том числе в с. Отузы, Улу-Узень и Арталан — оккупанты не всем доверяли оружие, а также провели чистку административно-управленческого и полицейского аппарата от просоветски настроенных лиц [44]. В дер. Козы [45], которая оказала продовольственную помощь и содействие десанту Красной Армии в январе 1942 г., оккупанты расстреляли свыше 20 чел. из числа татарского населения. Деревни Айлянма и Чермалык [46]были сожжены за связь с советскими партизанами. В состав Феодосийской подпольной организации, действовавшей с августа 1942 г., входили представители крымско-татарского и армянского народов {1053}.

Просоветские настроения оккупанты отмечали в Латвии, где к августу 1942 г. «коммунистическая пропаганда заметно усилилась» (в том числе, распространялось большое количество советских листовок) и «находила почву среди рабочих» {1054}. В этом регионе население бойкотировало мероприятия германских властей, оказывало пассивное сопротивление {1055}, а также с начала 1942 г. организовывало подпольные группы {1056}. В Эстонии к сентябрю 1941 г. оккупационные власти выявили, что «коммунизм в течение одного года как заразная болезнь захватил широкие круги», в числе которых были рабочие и школьники {1057}.

Одним из наиболее показательных результатов политики СССР было развитие на оккупированной территории советского партизанского движения, численность участников которого к концу 1941 г. составляла 90 тыс. чел. {1058}, к концу 1942 гг. — 94 тыс. чел. {1059} Хотя часть партизанских отрядов была организована еще до оккупации или заброшена с «Большой земли», многие из них возникли стихийно. Советское партизанское движение, в основном, не имело «национальной окраски», и многие партизанские отряды были смешанными по национальному составу. Тем не менее, важно рассмотреть деятельность партизан в национальных регионах СССР, выявить воздействие национального фактора на их деятельность.

В основном советские партизаны действовали на оккупированной территории РСФСР, Белоруссии и Центральной и Восточной Украины. По данным советской разведки, к октябрю 1941 г. население оккупированной части Ленинградской обл. оказывало помощь советским партизанам {1060}. В Орловской обл., где функционировал антисоветский «Локотской округ», к июлю 1942 г., по германским данным, действовали около 18 тыс. советских партизан {1061}, в то время как вооруженные силы «Локотского округа» к началу 1943 г. составляли 12–15 тыс. чел. {1062} К осени 1941 г. на Украине действовали 35 тыс. советских партизан {1063}. Согласно их отчетам, к 15 ноября 1942 г. они истребили 31 640 германских солдат и офицеров {1064}. В то же время на Западной Украине развитие советского сопротивления шло с большими трудностями. Так, заброска парашютистов в северную часть Ровенской обл., ввиду повсеместной густой сети полицейских участков и вооруженных лесников, имела малый успех {1065}. Оказание населением помощи советским партизанам здесь зачастую было вынужденным. В августе 1942 г. оккупанты отмечали высокую значимость «партизанского вопроса» в Белоруссии, который занял приоритетное место в списке задач оккупационных властей {1066}. К августу 1941 г. в Белоруссии действовали свыше 12 тыс., к концу 1942 г. — свыше 60 тыс. советских партизан {1067}.

В Прибалтике база для советского партизанского движения до прихода оккупантов создана не была по нескольким причинам. Во-первых, за одиннадцать месяцев советской власти (август 1940 г. — июнь 1941 г.) было трудно сформировать такую базу, тем более в условиях низкого уровня «советизированности» населения {1068}. Быстрое продвижение германских войск по Прибалтике не дало возможности сформировать партизанское движение в Литве и Латвии после начала войны. ЦК КП(б) Литвы вынужден был оправдываться перед руководством СССР за то, что он «перед началом войны и в первые дни ее не был подготовлен к переводу партийных организаций на нелегальное положение и в силу сложившихся обстоятельств из-за быстрого отступления Красной Армии не смог ориентировать должным образом ряд уездных комитетов партии». В 1941 и 1942 гг. все партизанские отряды, отправленные на территорию Латвии, не сумели закрепиться на ее территории, так как были разгромлены и рассеяны германскими и коллаборационистскими формированиями. Созданное в Эстонии партизанское подполье в составе 700–800 чел. {1069}, очевидно, было выдано секретарем ЦК КП(б) Э.К. Сяре, попавшим в руки оккупантов {1070}, либо раскрыто германскими властями — так как партизаны были набраны в основном за счет эстонцев, которые в 1941 г. были эвакуированы в тыл СССР или мобилизованы в Красную Армию, после начала оккупации все они были взяты на учет эстонской полицией. Во-вторых, многие сочувствовавшие советской власти люди были из Прибалтики эвакуированы в июне — августе 1941 г., а антисоветски настроенные лица, наоборот, остались, тем более что при вступлении в СССР в 1940 г. в Прибалтике не было гражданской войны, и даже применив аресты и депортации, советская власть не смогла ликвидировать значительную часть враждебных ей элементов {1071}.