Николай I и его эпоха - Михаил Гершензон Страница 51

21 апреля шеф жандармов А. Ф. Орлов представил Николаю Первому обзор всего дела, списки участвующих и план их арестов. Эти документы А. Ф. Орлов сопроводил следующей запиской:

21-го апреля

Посылаю Вашему Величеству записки об известном деле, из которых вы изволите усмотреть:

1-е, обзор всего дела, 2-е, три тетради с именным списком участвующих, и с описанием действий каждого из них, и с указанием их места жительства.

В обзоре Вы изволите усмотреть удобнейшее средство к аресту виновных. Предложение это будет исполнено, ежели Ваше Величество не сделаете каких-либо изменений.

По моему мнению, это вернейшее и лучшее средство.

Долгом считаю присовокупить, что ежели Вы удостоите предположение мое Вашим утверждением, то Высочайшая воля Ваша насчет Кропотова [первого кадетского корпуса поручик] должна измениться, а потому не прикажете ли доставить его к Вашему Величеству 23 апреля в 7 часов утра или в другое Вам угодное время.

Гр. Орлов».

Государь положил свою резолюцию не на этой записке Орлова, а на другой, в которой граф писал:

«Я сейчас воротился из штаба, где все распоряжения при мне сделаны и завтра исполнятся, когда получу разрешение Вашего Величества».

Именно на этой записке читаем следующие характерные строки, набросанные Николаем I:

«Я все прочел; дело важно, ибо ежели было только одно вранье, то и оно в высшей степени преступно и нестерпимо.

Приступить к аресту, как ты полагаешь, точно лучше, ежели только не будет огласки от такого большого числа лиц на то нужных.

Набокова вперед не уведомляй, а гораздо лучше тогда ему дать знать, прямо от меня, что и сделай.

Кропотова я вытребую от тебя, когда уже все будут взяты.

С Богом! Да будет воля Его!»

В самый последний момент явилось подозрение, что может пойти лед, разведут мосты, и, таким образом, комендант крепости Набоков не будет извещен об арестах. Дубельт сообщил Орлову о своих сомнениях:

«Льда на Неве нет, мост наведен, и мостовые уверяют, что сообщение с Васильевским островом, в течение ночи, не прекратится.

Я отправлю отношение к Набокову, ежели чуть-чуть будет подозрение, что мост разведут».

Гр. Орлов сделал на этом докладе следующую помету:

«Справедливо по отношению к Набокову. Не лучше ли передать Куцынскому, чтоб он его употребил, ежели мост разведут, и ежели нет, то воротил бы тебе назад.

Дай Бог во всем успеха!»

Итак, благословение Божие было призвано и Николаем I, и шефом Орловым. В ночь с 22 на 23 апреля аресты были произведены.

23 апреля гр. Орлов доносил:

«Честь имею донести Вашему Величеству, что арест совершен, в III отделение привезено 34 человека, со всеми их бумагами. В числе арестованных находятся все главные лица и размещены поодиночке, не привезено еще 7 человек самых незначительных по весьма достаточным причинам один из них, Плещеев, в Москве, бумаги же его отпечатаны, один, Серебряков, двое суток не ночуете дома, один, Григорьев Конногренадерского полка, должен быть в Петербурге, и, наконец, четверо: Берестов, Ламанский, Михайлов, Тимковский, которых квартиры не были известны. К отысканию их квартир теперь уже можно принять меры и принимаются.

Теперь остается мне просить Ваше Величество, не благоугодно ли дать повеление о принятии от меня в Санкт-Петербургскую крепость сих арестованных. Предполагаю, получив Ваше приказание, отправить их сегодня вечером по частям.

Приказание было исполнено с точностью и с большой быстротой, и, по моим сведениям, все совершено с большой тишиной, без всякой огласки и с наивеличайшей аккуратностью».

Государь положил следующую резолюцию:

«Слава Богу! Теперь ждать буду, какое последствие имело над ними сие арестование, и что при первом свидании с главными ты от них узнаешь.

Приказание г. Набокову дал».

24 апреля гр. Орлов сделал новое донесение:

«Сегодня от сильной головной боли я не могу, к крайнему моему сожалению, явиться к Вашему Величеству, нового ничего нет, все смирно и благополучно.

Все арестанты отправлены и сданы в крепость. Принимал их сам комендант, и при сдаче каждого находился от меня полковник.

В принятии от меня каждого арестанта есть особенные расписки. Отправление началось в 10 часов 15 минут вечера, кончилось в 2 часа пополуночи. Отправление и сдача их совершены исправно и без всякого приключения.

По списку арестованных лиц остается три не взятых: Плещеев, о котором писали к гр. Закревскому, Михайлов и Тимковский. Сих двух последних сегодня, вероятно, возьмут по сделанным распоряжениям.

Бумаги и все дело отправлены к генерал-адмиралу Набокову».

На этом донесении государь сделал следующие отметки.

Против сообщения о головной боли он написал: «Жалею, но надеюсь, что кончится одной воскресной головной болью».

Против слов о лицах, еще не взятых, Николай Павлович отметил: «Надо Закревскому дать понятие о сделанном открытии».

Наконец, прочитав последние строки об отправлении дела к коменданту Набокову, назначенному председателем следственной комиссии, Николай Павлович приписал: «Пора им начать».

Былое, 1906, февраль.