Варварские нашествия на Западную Европу. Волна вторая - Люсьен Мюссе Страница 51

Если первый известный случай относится к периоду до нашествий (Сен-Мартен в Туре, 837), то с X в. начинается распространение бургов, а в XI в. оно становится скачкообразным; и тогда этот институт получил распространение в множестве сельских местностей.

Отдельных крестьян заносило очень далеко от дома: так, один житель Бокера проживал в Лотарингии. Рабочая сила, утратившая родину, стремилась наняться в качестве сельскохозяйственных батраков и часто низводилась до состояния сервов, несмотря на запрет капитулярия в Сервэ (853 г.) — любопытный отзвук имперских постановлений начала V в. по поводу беженцев. В некоторых регионах пришлось пойти на послабление повинностей, и не исключено, что это значительное облегчение феодального гнета для земельных держателей объясняется в большой мере именно этим кризисом рабочей силы. В целом тем не менее следует принять вывод, предложенный для северной Франции и Бельгии аббатом Плателем: «В общем, во время скандинавских рейдов не происходило ни опустошения сельской местности, ни истребления домени-альных кадров». Как представляется, это суждение подходит даже для некоторых районов скандинавской колонизации, и особенно, для большей части Нормандии, где после кризиса структура сеньории с удиви-,тельной быстротой вновь обрела твердость и систематичность, которые описывали монастырские полиптихи IX века.

В неурядицах и разрухе 850–950 гг. социальные беспорядки и внутренняя анархия причинили не меньше вреда, чем викинги, которых столь удобно использовать в качестве козлов отпущения. Это показывают многие современные исследования, особенно в отношении Пикардии. Нормандия отчасти обязана своим замечательным расцветом в XI в. тому, что викинги установили свою власть в Руане, поскольку это в конце концов защитило его от смут.

Перед нами встает проблема, связанная с причинами возникновения укрепленных населенных пунктов и замков. Сведения, которыми мы располагаем, не позволяют сделать общего вывода: например, в Бургундии из-за норманнских набегов жители в одной местности построили или реставрировали населенный пункт на возвышенности, в другой же были вынуждены спуститься в долину. Без сомнения, с викингов надо снять всякую ответственность за появление укрепленных церквей, которое имело место не ранее конца X века. То, что в некоторых регионах укрепленные замки строились для защиты от норманнов, не вызывает никаких сомнений, но их распространение в других местностях, как, например, в области Реймса, хорошо известной Флодоарду, кажется связанной, скорее, с внутренними раздорами во франкском государстве. Лишь археология позволяет увидеть все это ясно, ценой тщательных раскопок «холмов», которые являются отличительной чертой сельских укреплений того времени.

Также возникает аналогичная проблема, связанная со статусом сельского населения на западе Франции. В IX в. жители этого региона ничем не отличаются от населения Парижского бассейна. Начиная с XI в., можно говорить о глубоком расхождении: серваж, прочно укоренившийся на востоке, редко встречается на западе, если не считать долины Луары, и практически исчезает в Нормандии. В отношении герцогства Нормандского часто вспоминают, вслед за Марком Блоком, о «чувстве свободы», носителями которого были скандинавы. Мы никак не можем этому поверить. Как можно было увидеть, это так называемое «чувство свободы» проявилось прежде всего в активном возрождении рабства! На Мен, Верхнюю Бретань, Нижний Пуату, викинги могли оказать лишь отрицательное влияние, разрушая прежние структуры. Если исчезновение серважа произошло быстро и повсеместно в герцогстве Нормандском, то потому, что там, под контролем правителя, и люди и земли были предметом общей регламентации.

Возможно, другие регионы континента, прежде всего на побережье Северного моря, в Нидерландах и Германии, в своем социальном развитии испытали более непосредственное влияние со стороны викингов