Моя скандальная няня - Сьюзен Хансен Страница 50

Пока Синди стояла в замешательстве, к ней подошел какой-то молодой камердинер в пурпурной униформе и спросил ее квитанцию. Ей ничего не оставалось, как вручить ее служащему. Очередь из автомобилей двигалась минут десять. Ее автомобиль был явно где-то очень далеко.

Синди успела заметить, что Чеви вышел за ней и так же, как и она, ждет свой автомобиль. Ей стало не по себе. Что он подумает о КАА, если увидит, что его сотрудник, которому доверяют конфиденциальную, драгоценную информацию, ездит на разваливающейся «тойоте» некондиционной светло-голубой окраски, с лысыми шинами? Правда, была надежда, что ее автомобиль окажется прикрытым каким-нибудь лимузином.

Служащий, пригнавший бедную «тойоту», был довольно высоким, и его появление в этой тесной колымаге — перед лицом более чем пятнадцати высокопоставленных ожидающих — оказалось даже более нелепым, чем могло бы быть. Его ноги упирались в рулевое колесо, а рычаг переключения передач явно мешал ему. Мало того, что появление нежно-голубой «тойоты» было само по себе достаточно нелепым, так еще прозвучал ее сигнал. Впечатление от этого спектакля можно было сравнить с салютом роты почетного караула морских пехотинцев, дающих залп из двадцати ружей, в сопровождении объявления по громкоговорителю: «Просим некую особу, владелицу старого иностранного автомобиля, немедленно подойти к служебной стоянке и убрать эту груду металлолома с территории, прежде чем большинство наших важных гостей проникнутся отвращением».

К моменту, когда «особа» все же добралась до автомобиля, она умудрилась найти в своей сумочке купюру достоинством в один доллар. Тщательно сложила ее вчетверо, чтобы не было видно единицу, не для того чтобы скрыть достоинство купюры, а чтобы это выглядело так, будто их там несколько.

Служащий открыл дверцу и церемониально стоял рядом, пока «особа» забиралась внутрь. Выжав педаль сцепления и включив первую передачу, она нажала ногой на педаль газа и одновременно кинула крошечным зеленым квадратиком в служащего. Ее щедрое пожертвование он развернет не раньше, чем она окажется за оградой…

Первый голливудский урок Синди в классе Самооценки 101:

Важно не кто ты, а на какой машине ты ездишь.

Внешность — действительно все.

Прикидывайся кем угодно, пока можешь, потом уноси ноги.

После визита в «Беверли-Хиллз» Синди продолжала, как обычно, работать с законспирированными знаменитостями. Однажды она наткнулась на имя, которое показалось ей необычным: Мапотер. Такого она никогда не слышала! Наверняка тот, кто за ним скрывается, не звезда первой величины; может быть, режиссер? Когда она спросила агента этого мистера Мапотера, почему его клиент в VIP-списке, двое служащих-мужчин без долгих объяснений проводили ее вверх по лестнице.

— Вот, снимите копию с этого паспорта и побыстрее, — сказал один из них, бросая ей документы.

— А теперь послушайте меня, — произнес агент, пока Синди стояла там, ошарашенная. — Этот парень Мапотер — в действительности Том Круз. Вот почему он в списке. Но вы никому не должны говорить об этом. Вы понимаете?

— Да, да, я понимаю, — ответила она, чувствуя себя так, будто ее только что похитили агенты Секретной службы. Или, точнее, она вступила в секретное Общество хранителей имен и на ее губы наложили печать молчания. Она не выдаст тайну ни одной живой душе, даже собственной сестре. А ведь она знала, как я обожаю Тома Круза. (Когда я писала эту книгу, мне пришлось отыскать его настоящее имя в других источниках.)

Очень обнадеживает, что у Синди есть перспективы здесь, в этом Блистающем Мире. Такая ерунда, как финансовое положение, не имеет для нее значения, и мы можем вместе смеяться над этим идиотизмом. Я также страшно рада тому, что у меня появилось убежище, пусть даже это диванчик в ее тесной комнатке. Во всем, что касается меня самой, я — настоящая тряпка. Сейчас двадцать один пятнадцать, пятница. Я хотела бы отправиться к Синди. Но боюсь спросить разрешения у хозяев. Думаю, я могу заработать себе язву, шагая взад и вперед у себя в комнате наверху и мысленно излагая все те причины, которые я должна привести, чтобы уехать, но будучи не в состоянии набраться мужества, чтобы спуститься вниз и объявить, что я уезжаю.

Вот что делаю я, Мисс Бесхребетная, в последние три пятницы.

7.50 — готовлю Брэндона ко сну (пижама, укачивание и пр.).

8.00 — отношу его вниз для семейных объятий и поцелуев и затем укладываю в кроватку.

8.05 — ставлю бутылочки на лед и отношу в верхнюю ванную комнату.

8. 08 — напоминаю Делме, чтобы она встала к нему ночью.

8.14 — упаковываю в сумку вещи, для того чтобы провести вечер пятницы и субботу у Синди.

8.32 — меряю шагами комнату, собираясь с духом, чтобы спросить разрешения уйти.

8.40 — спускаюсь в кухню, чтобы получить моральную поддержку у Кармен и Делмы и услышать, что да, я имею право на отдых.

8.46 — убеждаю себя, что я могу уйти и я все привела в порядок, Брэндон спит.

8.51 — чувствую спазмы в желудке, думая о том, что мне ответит Джуди.

9.02 — дефилирую в столовую и как можно более уверенно объявляю (с сумкой на плече): «Я иду к сестре и проведу у нее выходные!»

9.02 и 30 секунд — Майкл: «Отлично. Пока». Джуди: «Гм, что? Куда ты уходишь? Брэндон в постели? Ты сказала Делме, что уходишь? Когда ты вернешься?»

9.03 — обнимаю детей, прощаюсь. Майкл: «Спасибо, Сьюзи». Джуди по-прежнему пребывает в замешательстве.

9.04 — сажусь в машину и восклицаю: «Йес! Я свободна!»

А вот что Мисс Бесхребетная делала сегодня вечером: в 9 часов я пошла на попятный, поднялась в свою комнату и решила подождать и уйти из дома лишь завтра утром, как только Майкл отключит сигнализацию. Хотя, двигаясь осторожно, я могла бы покидать дом по ночам в пятницу.

Примечание для себя: зайти завтра в книжный магазин. Там наверняка должны быть какие-нибудь пособия по работе над собой, типа «Ты и твой босс. Совместный труд по выстраиванию взаимоотношений, удовлетворяющих обе стороны».

Я решила прекратить переживать из-за того, что Джуди меня недолюбливает, и обратить эмоции на детское питание. Мне не терпелось испробовать новые рецепты приготовления полезных для здоровья овощных пюре. Однажды вечером я кормила Брэндона морковно-тыквенной смесью собственного приготовления, но, похоже, такая еда не особенно пришлась ему по вкусу. Джуди вошла как раз в тот момент, когда он отвернул от меня голову, не желая принимать пищу.

— Что такое? — спросила она.

— Ну, думаю, ему это не нравится, — вздохнула я.

Она посмотрела на оранжевую кашицу.

— Вот это? Конечно, такое не может понравиться! Ты сама бы стала это есть?

«Нет, ведь у меня есть зубы».