Лукреция Борджиа - Сара Брэдфорд Страница 50

Представим себе поэта, ничем не связанного, страстного, живущего в роскошной обстановке виллы Строцци. Вокруг прекрасный пейзаж Остеллато, с реками и равнинами. Есть где разгуляться романтическим настроениям. Лукреция же находится под постоянным наблюдением шпионов, жизнь ее ограничена тесными рамками двора. Отец и брат — на значительном от нее расстоянии, но тем не менее постоянно на нее воздействуют. В следующем письме из Остеллато, написанном в конце июня, Бембо делает упор на «неприятности» Лукреции, на ее «огорчения» и «слишком пристальное к ней внимание». Неясно, связано ли все это с возвращением Альфонсо в Феррару (в мае он отсутствовал), либо дело здесь во взаимоотношениях Лукреции со своими родными.

В начале 1503 года судьба Чезаре, казавшаяся со стороны такой светлой, была на перепутье. До сих пор успехи его зиждились на союзе с Людовиком XII, теперь же король преградил ему дорогу: Чезаре забрал слишком много власти, и Людовику не хотелось позволить ему расширять владения, подгрести под себя Болонью и тем более Флоренцию. Венеция и удерживаемое французами миланское герцогство не давали Валентинуа двигаться на север. У Чезаре оставался единственный выход — повернуть на юг. И, как всегда, Неаполитанское королевство выступало в качестве первостепенной задачи. Испания тоже не давала покоя. После серии апрельских побед французов потеснили испанские отряды под командованием блестящего их предводителя Гонсальво Кордовского. 13-го числа Гонсальво вошел в Неаполь. Александру, в душе своей испанцу, не слишком нравился союз с французами, да и Людовику он не очень доверял. Болонскому послу папа ясно дал понять, что не стоит французам рассчитывать на Борджиа: они не станут отвоевывать им королевство. «Мы решили не терять того, что приобрели. — сказал он и вежливо добавил: — Потому что видим: Господь распорядился, чтобы испанцы одержали победу. Если. Господь того желает, мы не смеем Ему противиться».

В отличие от отца Чезаре помалкивал: ему надо было думать о будущем. Макиавелли впоследствии напишет о нем в «Государе»: «Когда герцог добился большой власти и частично обезопасил себя от угроз, ибо он и вооружился так, как хотел, и частично уничтожил врагов, он тем не менее по-прежнему шел к задуманной цели. Ему предстояло решать проблему французского короля, потому что он знал: король, слишком поздно увидевший свою ошибку, не потерпит соперничества. По этой причине герцог искал новых альянсов и не спешил помогать Франции…»Впервые мысли Чезаре стали очевидными в начале мая. при номинации новых кардиналов: пятеро из девяти были каталонцами, причем либо родственниками, либо людьми, полностью зависящими от Борджиа. Ни одного француза среди них не было.

Лукреция, естественно, имела собственные источники информации в лагере Борджиа, хотя маловероятно, что консультировал ее Чезаре. Сейчас брат играл доминирующую роль в отношениях с отцом. В феврале у Лукреции появился новый информационный источник в лице кардинала Ипполито д'Эсте, только что возвратившегося из Рима, где у него был пылкий роман с Санчей, пока ее, по неизвестной причине, Александр снова не заключил в замок Святого Ангела. Ходили, как всегда, слухи, что не обошлось без Валентинуа, что Ипполито бежал из Рима, опасаясь гнева Чезаре. Впрочем, вряд ли Чезаре волновало, что делает Санча, ведь у нее и власти-то никакой не было. Александр, напротив, восторженно отозвался о дружбе Лукреции с Ипполито: «Ночи она проводит с доном Альфонсо, а дни — с кардиналом д'Эсте: он сопровождает ее повсюду», — сказал он с гордостью Костабили и прибавил, что эта троица составляет «три тела и одну душу».

Лукреция очень сблизилась с Ипполито, как и со всеми братьями Эсте. Это был важный фактор в окружавшей ее опасной действительности. Первым вышедшим наружу знаком беды явилось убийство Франческо Троке, считавшегося до сих пор верным приверженцем Борджиа. В ночь на 8 июня Троке был задушен в лодке, стоявшей на причале у берега Тибра. По свидетельству Костабили, Чезаре допросил схваченного Франческо Троке, и затем «Его Светлость уселся в месте, откуда все мог видеть, а его самого не было видно. Троке был удавлен руками дона Микеле…» (Микелотто). Все это очень напоминало убийство Альфонсо Бисельи. Граф Лодовико Пико делла Мирандола, в то время один из капитанов Чезаре, написал в письме Франческо Гонзага, что смерть Троке должна открыть королю Франции переговоры Борджиа с Испанией. Поскольку Троке настроен был профранцузски, пришлось с ним разделаться: он знал планы Чезаре и представлял собой опасность. Валентинуа продолжил акцию устрашения, казнив на рассвете того же дня известного римского аристократа Якопо ди Санта Кроче и выставив его тело на мосту замка Святого Ангела. Никаких объяснений по поводу экзекуции дано не было, но, поскольку Кроче был арестован во время захвата Синигалии наряду с кардиналом Орсини и другими людьми и заключен вместе с ними в тюрьму замка Святого Ангела, высказывалось предположение, что Кроче подозревают в соучастии в заговоре Орсини, направленном против Чезаре Борджиа.

Будущее представлялось Лукреции опасным: слишком хорошо она знала брата, к тому же черпала информацию у послов Эсте. На грядущую кампанию отец и сын Борджиа собирали огромные суммы. На секретном собрании 29 марта Александр создал восемьдесят новых официальных постов и предлагал их кандидатам по цене 760 дукатов. Чезаре сам установил расценки для номинации новых кардиналов. Борджиа боялись быть раздавленными в предстоящей схватке Франции и Испании, а потому наметили устранение богатых людей, и делали они это с помощью яда, средства, которое, как признал Гвиччардини, представляет традицию, скорее, итальянскую, нежели испанскую. По этой причине итальянцы всегда приписывали смерть выдающихся людей воздействию яда, тогда как обычно они умирали от заразной болезни либо от недоброкачественной пищи. Смертность среди кардиналов, скончавшихся при Александре, не превышала среднего показателя времен правления прежних понтификов. Чезаре обычно расправлялся со своими противниками по-испански — с помощью удушения. Теперь же пользовались, по всей видимости, белым мышьяком, и один случай — смерть кардинала Джованни Микеле, епископа Порто и патриарха Константинополя, — почти наверняка произошла в результате намеренного отравления. Как только Александр услышал о его смерти, то он, по свидетельству Джустиниани, велел вывезти в Ватикан все богатства дома Микеле: «Смерть этого кардинала принесла ему более 150 тысяч дукатов». В начале июля Александр издал буллу, в соответствии с которой наместничество Вителлоццо Вителли, Читта-дель-Кастелло, перешло к Чезаре. Он потребовал, чтобы жители Перуджи сделали его правителем вместо Бальони. Переговоры с вечно нуждавшимся императором Максимилианом о передаче Чезаре Лукки, Пизы и Сиены продвигались успешно. К северу от Рима все примолкли, ожидая молниеносной атаки Чезаре, однако июль сменился августом, а Валентинуа не сделал ни шага. На самом деле «сына Фортуны» разрывали сомнения. В Гаэте французы под началом старого его товарища по оружию Ива д'Алегре все еще сопротивлялись испанцам, в то время как в Ломбардии большие французские отряды шли к югу на подмогу.

К середине июля, когда Чезаре бездействовал в Риме, роман между Бембо и Лукрецией разгорался все сильнее, любовные чувства обуревали поэта: