Тигр на завтрак - М. Писель Страница 5

Поднявшись по лестнице, мы вышли на открытую галерею. Теперь я мог окинуть взглядом большой квадратный двор позади отеля, по всему периметру которого возвышался трехэтажный дворец.

— Там кончается территория отеля, — пояснил он. А затем, указав на край участка за массивным четырехугольным зданием, сказал, где кончается дворцовая территория. Там возвышались еще два четырехугольных здания. Пожалуй, во дворце имелось не менее 700 комнат. Со смешинкой в глазах, Борис пояснил, что этот архитектурный стиль называют «барокко Катманду» и что в долине наберется до полусотни подобных дворцов.

— Люди династии Рана хотели получить из Европы самое лучшее, — заметил он. — Вот они его и получили.

С балюстрады за зелеными деревьями можно было видеть, что вокруг отеля расположено еще несколько белых дворцов с башенками и длинными галереями.

Затем Борис распахнул какую-то дверь и спросил:

— Это вам подойдет?

Я уставился на помещение, напоминавшее гигантский цементный гараж с окнами, и решил, что, должно быть, он шутит. Затем в дальнем углу этой просторной комнаты я заметил большую мраморную нишу и понял, что все это пустое помещение — не что иное, как ванная. Через еще одну зеленую дверь мы прошли в соседнюю комнату, больше похожую на выставочный зал какого-то музея в викторианском стиле. Размеры этого номера были поистине огромны. Через большие ставни проникал тусклый свет. Солнечный зайчик скользил по толстому коврику из тигровой шкуры с широко открытой, розовой оскалившейся пастью. Напротив двух огромных викторианских кресел, украшенных орнаментом, несомненно, ранее принадлежавших одному из лондонских клубов девятнадцатого века, стояли такие же видавшие виды и вышедшие из моды предметы мебели.

«И все это доставлено на спинах носильщиков», — сообразил я.

Борис устроился в кресле, и я получил возможность внимательно разглядеть его. Он был явно хорош собой, в его глазах светилась хитринка, а добродушное, но подвижное лицо отражало определенную элегантность и аристократизм. Волосы с пробором в центре придавали ему особый вид, а крепкое телосложение не мешало его бойким движениям, как и пристало бывшему танцовщику балета. Я заметил, что он не просто ходит, а, скорее, с неожиданной грацией пританцовывает. Однако дела захлестывают его: Бориса, как лорда, постоянно осаждают слуги и гости, когда он перемещается по широким галереям отеля и заговаривает то с одним, то с другим.

В хрустальных люстрах и зеркалах венецианского стекла (также доставленных на спинах носильщиков) отражаются импозантные портреты, которыми увешаны стены бального зала и галерей великолепного здания. На портретах изображены блистающие драгоценностями ныне свергнутые непальские магараджи династии Рана.

Борису пятьдесят пять лет, но выглядит он на десяток лет моложе, а динамизм и энергия делают его еще моложе. С чуть тронутыми сединой волосами с прямым пробором он напомнил мне клиентов ресторана «Максим» в «Веселые двадцатые годы», изображенных на иллюстрациях старомодных журналов.

Когда я впервые встретил его, мне показалось, что его имиджу не соответствует походная рубаха в пеструю полоску и с короткими рукавами, которая была на нем. Хотя она необходима для мягкого климата Непала, я рискнул предположить, что он как раз возвратился из какого-то похода, возможно, с охоты на тигра. Но, к моему удивлению, в тот самый вечер он не сменил стиля одежды и к ужину; на нем была рубаха того же покроя, и даже еще более цветастая. Позднее я узнал, что даже на королевские приемы Борис всегда ходит в своих повседневных легендарно знаменитых походных рубахах в пеструю полоску. Просто одетый, он странно контрастирует с обычно элегантно одетыми гостями, находящимися под большим впечатлением от великолепной атмосферы, которую отелю придают бесчисленные шкуры тигров и рога, чучела и шкуры других животных, украшающие коридоры и номера отеля. Одной из достопримечательностей в этом ряду являлось чучело пятиметрового крокодила, чья вечно открытая зубастая пасть как бы ожидала подвыпивших туристов, выходящих из бара.

Бар расположен на верхнем этаже в просторной прямоугольной комнате, с двух сторон выходящей окнами на зеленый парк. Названный «Як и Йети» (як — длинношерстный тибетский бык, а йети — местное название «снежного человека»), он является не только сердцевиной отеля, но и нервным центром Катманду. Стойка бара украшена тончайшей резьбой с изображением непальских божеств, которые грациозно машут своими бесчисленными конечностями перед большим центральным камином, дым из которого выходит через медную колонну, свисающую с кровли и представляющую собой шедевр мастерства швейцарского архитектора и непальского кузнеца, использовавшего местную архаичную технику.

Одной из специфических черт этого бара, как я вскоре обнаружил, было то, что в нем часто не было выпивки. Такая специфика, кстати, не единственная в Катманду, была одним из последствий того факта, что после первой же попытки Бориса основать в Непале ликероводочный завод, инициатор был арестован. С той поры алкогольные напитки попадают в столицу только по случайной прихоти таможен Индии и Непала, а большинство клиентов бара, начиная от сэра Эдмунда Хиллари и заканчивая принцем Басундара, братом короля Непала, привыкли сидеть там, попивая лимонад и мечтая о прибытии очередного авиарейса из Индии, с которым может быть доставлен груз виски. До настоящего времени клиенты бара редко испытывали великую радость в связи с одновременным поступлением содовой и виски. Чаще бывает, что получают либо содовую, либо виски, словно в Непале никогда не пробовали их смесь.

В первые два дня после моего прибытия я тщетно пытался найти минуту, когда смогу в спокойной обстановке потолковать с Борисом о своих экспедиционных планах. Это оказалось невозможным вплоть до третьего дня, когда, бродя по саду отеля, я столкнулся с Борисом, который рассматривал какие-то молодые саженцы.

— Это моя клубничная плантация, — объяснил он. — Прежде в Непале никогда не выращивали клубнику. Кажется, растет нормально. Как вы считаете?

Я согласился и попытался направить беседу в нужное мне русло, но поначалу без видимого успеха.

— Эту клубнику мои друзья провезли контрабандой из Швейцарии через Индию, — продолжал он. — А вы любите клубнику? — увлеченно осведомился он. — Вам надо будет приехать еще раз, а я попробую договориться, чтобы мне прислали сливки из Гонконга, или, еще лучше вишневую водку.

Борис явно не обращал внимания на мои вопросы. Он занялся прополкой грядки. Я снова попытался сменить тему, затронув деликатную проблему получения разрешения на проведение изысканий в районе Эвереста. Завершив прополку, Борис встал, несколько возбужденный поглощавшей его работой. Теперь он был готов выслушать меня.

Через десять минут вопрос был решен. У меня были имена ключевых правительственных чиновников, заверение Бориса в поддержке и необходимые рекомендательные письма и я знал, какие инстанции мне нужно пройти для получения разрешения. Короче говоря, я был осведомлен обо всех секретах работы правительства, и мне была обещана помощь, необходимая для моих изысканий. Я понял, что когда Борис сталкивался с какой-либо проблемой, он не тратил время на разговоры. Серьезно выслушав меня, он дал мне исчерпывающую информацию и полезные советы, а затем вновь занялся клубникой.