Великая Испанская империя - Томас Хью Страница 5

Новая правительница Испании, «Королева мира» Елизавета Валуа прибыла в Памплону в январе 1560 года, вскоре после того, как король Филипп тоже вернулся в Испанию после своих многочисленных поездок по испанским владениям в Северной Европе. Елизавета, четырнадцатилетняя девочка, отличалась смуглой, «итальянской» кожей, что напоминала о предках-Медичи. Жизнерадостная и миловидная, она отнюдь не была красавицей в полном смысле этого слова — во всяком случае, так полагал венецианский посланник. Оба супруга как будто радовались своему союзу, пускай король Филип был на двадцать лет старше своей новой жены. Елизавета слала своей матери, Екатерине Медичи, восторженные отзывы о короле. Балы, охоты, рыцарские турниры и бои быков устраивались чередой в честь бракосочетания. Королевская чета приехала на карнавал в Толедо в 1560 году и остановилась в алькасаре ^[10]. Празднества продолжились. Затем новобрачные посетили Аранхуэс, где Филипп даровал местным властям разрешение приступить к перепланировке сада. Король даже расстался со своей любовницей, Евфрасией де Гусман, которая, будучи беременной (возможно, от монарха), поспешно вышла замуж за Антонио Луиса де Леона, третьего принца Асколи и равного ей по положению неаполитанца. Дочь Евфрасии от короля впоследствии счастливо жила при испанском дворе, а сама Евфрасия основала монастырь для августинцев-реколетас ^[11].

Одним из значительных последствий испанских военных побед во Фландрии стало поручение архитектору Хуану Баутисте де Толедо возвести в память об этих триумфах новое религиозное сооружение, большой иеронимитский монастырь в предгорьях Гвадаррамы. Так закладывался, по сути, фундамент Эскориала.

Баутиста де Толедо, как мы видели в «Золотом веке», постигал ремесло в Италии, сперва в Риме, а затем в Неаполе, где трудился на службе могущественного наместника Педро де Толедо, маркиза Вильяфранка, который надзирал за испанским владычеством в Средиземноморье. Этот маркиз многое сделал для украшения Неаполя. Ему помогал в этом Баутиста де Толедо, который также работал бок о бок с Микеланджело в Ватикане. Можно сказать, что сотрудничество между Италией и Испанией в эти годы было весьма тесным и крайне позитивным.

В 1560 году Филиппу исполнилось тридцать два года. Он родился в Вальядолиде, в городском доме Бернардино Пиментела, графа-герцога Бенавенте, в мае 1527 года. Семейство Бенавенте проживало по соседству с громадной доминиканской церковью Святого Павла, которую отец новорожденного Карл, да и другие люди, воспринимали как собор. Мальчика крестили Филиппом (Фелипе) в честь щедрого на посулы и дары ^[12] деда Филиппа Красивого Нидерландского, который принял титул и имя короля Филиппа I после женитьбы на Хуане Безумной, королевой Испании по праву рождения. Молодой герцог Альба, советник императора Карла по многим вопросам, как и впоследствии советник его сына, предлагал назвать мальчика Фернандо, в честь другого деда, «католического короля» Фердинанда. Но младенца все-таки назвали Филиппом.

Матерью Филиппа была прекрасная, умная и несгибаемая императрица Изабелла, дочь португальского короля Мануэла Счастливого. Она приходилась ближней двоюродной сестрой своему супругу, императору Карлу, и обычно ее окружали португальские друзья и придворные ^{‹‹37››}.

При этом главным наставником юного Филиппа в политике оказался испанский дворянин Педро Гонсалес де Мендоса ^{‹‹38››}, сын знаменитого герцога Инфантадо, который считался дедушкой (или, по крайней мере, патриархом) всей испанской аристократии ^[13]. Также мальчика воспитывал Хуан де Суньига, который, будучи неоспоримым авторитетом, сумел вдобавок заразить Филиппа своей страстью к охоте. Суньига, родившийся в 1488 году, был сыном Педро де Суньиги-и-Веласко, графа Миранда, и, таким образом, принадлежал к великому семейству Эстремадура ^{‹‹39››}. Он приходился ближним кузеном Хуане, второй жене прославленного завоевателя Эрнандо Кортеса ^{‹‹40››}.

В молодости Суньига стал другом и верным сторонником непризнанного короля Филиппа I, а с 1506 по 1517 год находился во Фландрии, занимая незначительные должности при королевском дворе. Он стал camarlengo, постельничим, молодого принца и будущего императора Карла, в 1511-м, а затем сделался camarero, или камергером. К 1520 году он уже считался главным советником короля Карла и el ayo del principe, наставником принца. Суньига долгое время пользовался полным доверием Карла: в 1522 году император направил его послом в Португалию, чтобы он расстроил планы мятежников, укрывшихся в этой стране ^{‹‹41››}. Его также призвали в Лиссабон проработать мельчайшие детали бракосочетания Карла и Изабеллы Португальской. Он принял сторону Бартоломе де Лас Касаса в знаменитом споре с архиепископом Родригесом де Фонсекой о том, как надлежит обращаться с индейцами (1519) ^{‹‹42››}, а позднее крепко сдружился со всемогущим секретарем императора Карла Франсиско де лос Кобосом.

Несмотря на это взаимное доверие, в 1541 году в тайном наставлении Филиппу император Карл указывал, что Суньига завидует Кобосу и герцогу Альбе, поскольку его печалит, что в его распоряжении слишком мало императорских щедрот. (Ниже император приписал, что Суньигу утомляют и изводят жена и многочисленные дети.) Однако Карл при этом признавал, что у Филиппа «не будет советчика надежнее дона Хуана» ^{‹‹43››}. Франсиско де лос Кобос как-то записал, что «дон Хуан де Суньига упорно трудится на себя самого. Я вовсе не подразумеваю, что он действует против меня, и менее всего желаю пробудить подобные подозрения этаким замечанием. Но мне думается, что он жаждет полноты власти и не обращает ни малейшего внимания… на остальных из нас… прилагая все усилия к тому, чтобы сделаться единственным советником; это его усердие и упорство всем бросаются в глаза. Суровость и строгость, с которыми он воспитывал принца, превратились в покладистость и стремление угождать, и все это проистекает из лести, каковой он намерен добиться своей цели» ^{‹‹44››}. Другого мнения о Суньиге придерживался циничный, но умный придворный Энрикес де Гусман, который считал графа другом: «Он поистине достоин уважения» ^{‹‹45››}.