"Скажи мне, что ты меня любишь...". Письма к Марлен Дитрих - Эрих Мария Ремарк Страница 5
"Скажи мне, что ты меня любишь...". Письма к Марлен Дитрих - Эрих Мария Ремарк читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Маленькая, грустная пантера со светлой шерсткой, живущая в зоопарке, — смейся, высмей их всех! Нечего грустить из-за идиотов — они созданы для того, чтобы при их виде другие веселились.
Выше, еще выше! Волна голубая, волна зеленая! Летите — летите с пеной, с белой пеной в гривах! Ах, эта вечная оседлость! Беспокойство — вот удел наш и наше счастье. И если я с таким отчаянием взываю к тебе… — кто бы вернул мне счастье взывать, чтобы желаемое тысячекратно исполнялось… ибо только в тебе исполнение всех желаний, любимая Фата Моргана Господня…
Марлен Дитрих
MDC 2b
Лотосы — цветы слов и забытья…
Марлен Дитрих в Беверли-Хиллз, отель «Беверли Уилшир».
[Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»] MDC 309–311
Маленькая гнездная птица, я все-таки здесь с моим ишиасом, похожим на кобру: он почти что неуязвим. Чем на него ни напустишься: жарой, уколами, короткими волнами — он только расцветает от этого. Черт его знает, что Юпитер, покровитель детей, родившихся под знаком Стрельца, замыслил на мой счет. Может быть, он хочет с помощью страданий очистить меня, а сгибая в бараний рог — распрямить. Должна же быть от этого какая-то польза; а если нет никакой, то хотя бы для приумножения внутреннего богатства.
Любимая, ты ведь сентиментальна, — мне как раз вспомнилось, что это письмо придет к тебе примерно на Рождество; из всех праздников, которые мы празднуем, этому больше всех присущи ирония, насмешка.
Для меня он всегда был тождествен несварению желудка; хотя моей детской мечте — получить в подарок плитку шоколада метровой длины и толщиной двадцать сантиметров — никогда не суждено было исполниться (а когда я уже мог купить себе такую, все удовольствие от этой мысли пропало — вот как бывает с мечтами), тем не менее, угостившись Spekulatius'ом [7], марципанами, апельсинами, фигами, заливным из свежезаколотого поросенка, луковками (маленькими, маринованными), тушенным в уксусе жарким и пудингом, я сумел поставить желудок на колени. Все зависит от того, с какой быстротой ешь.
Послушай, ты, самая маленькая и самая мягкая из гнездящихся птиц, которую слишком рано вышвырнули из гнезда, не зажигай никакие кедровые палочки, или что там у вас в Голливуде принято, может быть даже, какие-нибудь кактусы, а обратись-ка сразу к коньячной бутылке. Не перебирай, но выпей подряд три добрые рюмочки — одну за себя, одну за меня и еще одну за нас. Это граничит с безумием, это маленькое чудо, что нас прибило друг к другу, как зерно к зерну, ведь мы оба делаем все для того, чтобы этого не случилось. Боже, всего год назад — лучше не думать об этом! — я тебя еще не знал. Но поверь мне, это вовсе не дурацкая поговорка: я и впрямь семь лет [8] ощущал тебя у себя под кожей и не хотел этого, и хотел забыть об этом, и забыл, и знал тем не менее, что никогда не смогу забыть об этом совсем.
Милая, любимая, позавчера я опять встретился с Джефом Кесселем [9], с ним происходит примерно то же, что обычно делается с людьми, только с коньяком это получается быстрее. Он погибает. И Йозеф Рот [10] погибает. Многие погибают. А я — я тоже погибаю? Или таинственный Сатурн, который должен охранять меня, а на самом деле обычно все разрушает, бросил мне вызов? Полагаю, да. У меня опять стало появляться ощущение переполненности, стремление излиться, а не только чувство пустынной дали.
Однако твой день рождения — он как будто 27-го — я отпраздную, любимая, дарованная мне! И не разными крепкими напитками до одури — нет, я вылью в озеро лучшую бутылку вина из тех, что найду в своем погребе, и прошепчу множество заклинаний — мне известны некоторые — за тебя, за себя и за нас обоих…
Ну, вот, приближается врач со шприцем и прочей ерундой — будь счастлива, любимая — привет тебе, привет, любимая моя, и никогда не покидай меня, это разорвет меня на части…
Марлен Дитрих в Беверли-Хиллз, отель «Беверли Уилшир»
[Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»]
Ангел мой — я с карандашом в постели, — вот ужас! Я уже несколько дней лежу, не поднимаясь, — разгулялся мучительнейший ишиас, при котором даже о том, чтобы поковылять, и речи нет, и что-то странное происходит с сердцем, и, вообще, давление чересчур упало, пульс очень медленный, кровь не циркулирует как следует и прочая дребедень. Похоже, все хуже, чем я думаю. Но это не помешает мне 23-го отбыть отсюда, пусть и на носилках. Мне надоело лежать в гостиничной постели. Хочу обратно к моим собакам.
Не тревожься, как-нибудь выкарабкаюсь.
Но о тебе я действительно знаю слишком мало. Ты исчезла, время от времени в мой дом залетает телеграмма от тебя. Вообще, это мне присуще исчезать, а потом время от времени звонить по телефону или посылать телеграммы. Может быть, с тобой я расплачиваюсь за провинности многих жизней.
Неси свою ношу с достоинством, старина.
Это письмо попадет к тебе примерно около Нового года. Вообще-то ужасно писать письма наугад, в какую-то неизвестность…
Вспоминай обо мне по чуть-чуть. Это было бы хорошо.
Давай загадаем на будущий год. Чтобы нам быть вместе.
В какой-то газете писали, будто в январе ты приедешь в Венецию, чтобы между делом сняться в некоем фильме.
Это наверняка неправда.
Мне что-то взгрустнулось.
И еще я устал.
Опять сходит ноготь, третий по счету.
Говорят, это не к добру.
Но я прорвусь.
Бог только помахал мне рукой. Он не грозит.
Я ведь из его любимейших детей.
Любимая! Сейчас я иногда слышу твой голос во сне. Раньше ты всегда была в дальней дали.
Я тебя очень люблю.
Марлен Дитрих в Беверли-Хиллз, отель «Беверли Уилшир»
[Штамп на бумаге: «Отель „Пренс де Галль“»] MDC 492–493
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии