Мой крестный. Воспоминания об Иване Шмелеве - Ивистион Жантийом-Кутырин Страница 5

Дорогие друзья, добро пожаловать! Вы опять забрели в мою берлогу. Я так говорю потому, что жена меня зовет большим медведем, а медведи, известно, живут в берлогах. Я же ее величаю сусликом, почему, точно не знаю. Думаю, кажется, имя это ей идет, потому что она, как суслик, может стоять на задних лапках – я это видел на картинке – а не только бегать на четвереньках как мышата или как индейские свинки.

Ну, о чем с вами потолковать. Вы, помнится мне, интересовались тем, как меня воспитывал писатель Иван Сергеевич Шмелев, мой крестный отец.

Дядя Ваня и Тетя Оля воспитывали меня в ласке. Никогда грубо не наказывали, не обижали, но всегда старались мне дать понять, а главное воспринять душой, что от ангела-хранителя, а что от злого духа. Они старались развивать во мне добродетели: доброту, понятливость, мягкость, терпимость к ближнему, чувство чести, достоинства, долга и уважение красоты.

Но все это абстрактные воззрения. Ну, так дам вам заурядный пример – как вести себя за столом. Следует, конечно, держаться прямо, не наваливаться на стол как пьяный мужик, не растопыривать локти яко страшный тараканище, толкая соседа. Есть мудрая пословица: «посади свинью за стол, она и ноги на стол». К чему подражать свинье. Свинья – глупое животное, а мы разумные существа. Ложку и вилку некрасиво держать как топор или лопату, ведь рот – не помойная яма. Тарелка со щами – не грязная лужа, где барахтаются и хлюпают жабы. Противно жевать, как моська, с открытой пастью. «Болтать ногами под столом, это качать сатану» – напоминала мне Тетя Оля. Еда – есть святое дело, недаром перед вкушением пищи принято креститься, тут никаким чертям места нет, и не может быть, пусть они проваливаются к себе в тартарары. Хлеб нам дан Богом, хлеб надо вкушать с уважением и не ронять крошки на пол. Надо всегда думать, что много на сем свете голодающих, которые могут лишь мечтать о хлебных крошках. Тому, кто не переживал голода, трудно это понять, даже кажется глупо, крошка – кажется, пустяки. Мне мама не раз говорила, как Дядя Ваня и Тетя Оля переживали голод в Крыму. Они же сами мне много рассказывали про бедную курочку, которую старались у них украсть голодные бродяги, и, конечно, про многое другое. Я чую, что вы мне возразите, что история с курочкой не довод и не суть дела. Вы мне можете повествовать на все лады социологическую азбуку: любой коллектив развивает в определенных обстоятельствах свои произвольные «самодурственные» социальные предубеждения, так историйки с крошками и с курочкой ничего целесообразного не доказывают. По чистой, абстрактной логике вы, несомненно, правы. Но в данном жизненном случае, логика не эффективна, она ни к чему не ведет, тут необходимо постичь не умом, а душой, сердцем. А Дядя Ваня, как истинный художник, писатель, защитник убогих и пострадавших, проводил этот принцип не только в своих писаниях, но и в ежедневных поступках.

К тому же, как я впоследствии убедился, многие их не знают и не догадываются, какой глубокий смысл имеет поведение за столом. По поведению человека многое можно о нем узнать, о его моральном уровне – обжора ли он, эгоист, грубиян, тяпа-растяпа, боров, лодырь. Если какой-нибудь субъект наваливает в свою тарелку более того, что он способен поместить в свой желудок, то благоразумно ли с ним дружить? Ведь он ничего и никого не уважает, кроме жранья, грубой силы. Как вы думаете?

Все жизненные образы закрепляются в детском мировоззрении, внедряются в его лексику в виде устойчивых метафор, речевых идиотизмов, их следы продолжают воздействовать на его психику, когда он становится подростком и даже совершеннолетним.

Ребенок, который все замечает, и как губка, впитывает пережитые опыты, ставши взрослым, ему отвратительно, что в ресторанах некоторые клиенты ведут себя как свиньи перед корытом.

Бывают, конечно, и недоразумения. Случается, что исходя из того, чему его учили, ребенок ставит смущающие, неуместные вопросы гостям: «почему ты держишь вилку как вилы, ведь у тебя в тарелке винегрет, а не сено?» Ему толкуют: «так со взрослыми не говорят». Но из такого толка рождается чувство несправедливости и обиды: почему, мол, именно со взрослыми нельзя, а с детьми «льзя»? Порождаются новые нравственные проблемы – равенства, справедливости, притворства.

Ну, вижу, я вам наскучил с моими толками, да к тому же и назидательными.

Что поделаешь? Нельзя не упомянуть, что такая «ласковая шмелевская выправка» в моем детстве сыграла содержательную роль, и теперь я благодарю моих старичков, что они сумели меня «образумить, как люди живут».

Ну, так перейдем к другим воспоминаниям – как мы ходили по грибы.

Всем известно, что белый гриб – царь грибов. Ибо «он всем грибам гриб». Он царствует над красноголовыми придворными рыжиками, над толпой слизистых маслят, ничтожных пешек, над желторотыми лисичками, прячущимися в хвое, во мху, над простодушными девчатами-сыроежками, а, может быть, сестрами милосердия, танцующими в своих пестрых платочках. Мне об этом раз намекнул сам Дядя Ваня, а я приукрасил кое-какою «отсебятиной». Само собой разумеется, что следует остерегаться развратных поганок, среди коих кроются всякое хулиганье и даже коварные отравительницы. Некоторых можно разоблачить, когда, например, они синеют под нажимом пальцев, но таковые не самые ехидные. Среди поганок страшнейшая, которую можно даже назвать грибной Агриппиной, т. е. королевой отравительниц, – мухоморка. Она, как русалка, завлекает простоватого грибного собирателя – Ваньку-дурачка своей = красотой, благодаря своему прекрасному красному кокошнику, осыпанному белыми жемчужинами. Бедняга поддается ее чарам и усыпляется навеки. Все такого рода подробности я знал назубок. И, как говорят, «береженого Бог бережет».

Если хорошо подумать, то всему можно отыскать прок. Так, например, ее яд можно использовать против надоедливых мух. Летом они пристают, нахальничают до того, что позволяют себе ползать по вашему носу и даже, порой, особенно перед грозой, они больно кусаются. За что их следует казнить. Целесообразно, казалось бы, удобнее, их прихлопнуть хлопушкой, но по носу такой прием, явно, не подходит.

К счастью, есть и другой, более подходящий рецепт. Достаточно растереть на блюдечке шапочку мухоморки с сахарной пудрой и положить его куда-нибудь на полку, подальше от пищи. Мухи-сладкоежки «попадают на эту удочку», налетают и тут же дохнут. Так меня учила Тетя Оля деревенской мудрости.

Но не будем долго толковать о зловещих поганках. Все на сем свете имеет смысл. Даже простые поганки полезны тем, что открывают нам грибные места. Там, где растут поганки, могут прятаться и «рыжанки».

В те года, я знал лишь абстрактно, по картинкам, что такое царь. О генерале же я имел наглядное представление. Это большой крепкий мужчина, вроде Ильи Муромца или Святогора, плешивый и со страшными усами, который имеет много золотых медалей и командует армиями. Итак, следуя рассказам Дяди Вани, я представлял себе белый гриб не царем, а мне знакомым генералом. Рыжики, маслята, лисички находились под его командой, а поганки считались его врагами, среди коих таились и зловредные шпионки. Их следовало безжалостно топтать.