Крах Великой империи. Загадочная история самой крупной геополитической катастрофы - Армен Гаспарян Страница 5

Напрасно кто-то думает, что я с изрядной долей ехидства изобразил невозможную в реальной жизни картину. В Москве осенью 1941 года действительно было неспокойно. Не так, конечно, как в интересующем нас в данный момент Петрограде в феврале 1917 года. Но все же было неспокойно. И как действовал градоначальник, то есть руководитель города? Докладываю. 17 октября 1941 года бюро Московского горкома партии снимает с постов первых секретарей Коминтерновского и Ленинградского райкомов и исключает их из партии за неподобающее поведение в нынешних условиях. На следующий день под трибунал ровной шеренгой отправляется группа работников Московского горкома, в панике бросившая на Курском вокзале совершенно секретные личные дела руководящих работников Москвы и области. Еще через день под трибунал не менее ровным строем пошли отдельные директора московских заводов, пытавшиеся бежать из города. Разницу между Балком и Щербаковым, полагаю, далее приводить уже не нужно. Все очевидно.

У Николая таких людей не нашлось. И сам он был неспособен на подобные действия, даже когда на повестку дня встала судьба страны. Он спокойно читает телеграмму председателя Государственной думы Родзянко о том, что в столице наблюдается анархия. Приказа военным немедленно навести порядок не следует. Напрасно кто-то считает, что офицеры не ждали такого распоряжения. Напоминаю, что полковник лейб-гвардии Преображенского полка Кутепов (та самая будущая легенда русской контрреволюции) показал, что можно было бы изменить ситуацию, будь на то воля, облаченная в четко отданные распоряжения. Но их не последовало. Армия же постепенно переходила на сторону восставших.

Апогеем этого можно считать историю старшего фельдфебеля лейб-гвардии Волынского полка Кирпичникова. Либеральная пресса с восторгом потом будет писать, что Временное правительство награждает его за убийство офицера, которое послужило фактическим началом Февральской революции. Истинный подвиг! Поэтому когда те же самые либералы, только сегодняшние, начинают рассказывать, что офицеров начали истреблять только при большевиках, относитесь с сочувствием к очередному проявлению безграмотности. Кровавая вакханалия началась задолго до этого.

В столице захватываются тюрьмы. Всех выпускают на волю. Город сотрясает волна страшнейшего бандитизма. Но чрезвычайное положение с комендантским часом опять не вводятся. Я не знаю, чем это можно объяснить. Должен был сработать элементарный человеческий защитный рефлекс. Наивно полагать, что порядок нельзя было бы восстановить. Условный Собственный Его императорского величества казачий конвой при поддержке пары офицерских батальонов, применяя особые полномочия, оперативно восстановил бы статус-кво. Да, проливая кровь и расстреливая пленных без суда. Но до сантиментов ли, когда на карту поставлена судьба воюющей страны?

А вместо этого Дума получила указ императора о роспуске. Формально это было выполнено, но подавляющее большинство депутатов никуда не ушли, продолжая теперь уже кулуарные заседания все с той же повесткой дня. Параллельно ЦК РСДРП публикует свой манифест к гражданам России о необходимости немедленно создать Временное правительство. Это уже скоро произойдет. Пока же создается Временный комитет Государственной думы со знакомыми всем лицами: Милюков, Керенский, Шульгин. Трехсолетняя династия Романовых доживает свои последние часы.

Не выдержал уже всеобщую немощь генерал Алексеев. Он предложил Николаю II немедленно бросить на Петроград сводный офицерский отряд, наделенный самыми широкими особыми полномочиями. В тот момент еще было не поздно. Условный полковник Тимановский прошелся бы по восставшим таким свинцовым катком, что мало бы никому не показалось. Вы думаете, что раненный 17 раз на фронте «Железный Степаныч» сомневался хотя бы секунду в необходимости подобных решительных действий? Да полноте! Он бы, выражаясь советским языком, взял встречные социалистические обязательства и выполнил пятилетку в четыре года.

Однако вместо этого – бесконечные телеграммы друг другу, совещания, мысли о спасении русской монархии. В столице уже бывшая Государственная дума всю полноту оставшейся в стране власти взяла в свои руки, а в Ставке Николая все шли пустопорожние разговоры да споры. Уже и генерал Алексеев понимает, что время для подавления восстания упущено. Теперь – все. Весь вопрос – через сколько дней государя императора попросят на выход. И закономерный итог не заставил себя ждать.

К Николаю II едут представители Государственной думы Гучков и Милюков.

Злая ирония судьбы. Отречение последнего российского самодержца примут один из самых убежденных монархистов, пусть и конституционный, и один из самых ярких националистов империи.

Никаких немцев, англичан, большевиков, масонов, евреев, юкагиров и иных заговорщиков против династии Романовых не наблюдалось. Был еще, конечно, граф Фредерикс, но его очень трудно отнести хоть к одной из перечисленных выше групп. Впрочем, для альтернативно одаренных умов преград не существует. Это доказывалось ими многократно.

Вот мы и подошли к самой поразительной части этой истории. Уже в XXI веке нашлись люди, которые стали доказывать: никакого отречения не было. Все – сплошное советское вранье, настоянное на лживости времен Февральской революции. Все известные экземпляры отречения – фальшивки. Царь не мог так просто отказаться от престола. Его обманом, хитростью и угрозами к этому принуждали, но он во всем разобрался и намекнул потомкам: подписываю отречение карандашом, а вы – люди сообразительные, все поймете. Шах и мат.

Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Хорошо, допустим, все поголовно оказались мерзавцами и подлецами. Если бы отречение принимали условные Милюков и Львов, было бы сильно проще. Но в данном случае при этом историческом событии присутствовали совсем другие люди. Шульгина при жизни критиковали много и обвиняли в разном. Но никто и никогда не говорил, что он участвовал в грандиозном историческом подлоге. До этого умудрились договориться только наши современники.

Гучкова люто ненавидели в Белом движении и после в эмиграции. Вспомните старый советский сериал «Хождение по мукам». Там один участник Ледяного похода говорит другому: «А вот спаситель отечества Гучков. За неимением лучшего держим. Но в свое время будет расстрелян, можешь быть покоен». И это не фигура речи – ровно так к нему и относилось русское офицерство. Хотя бы за легализацию положений знаменитого «Приказа № 1», о котором мы еще поговорим далее. Но, повторяю, никто и никогда не утверждал, что Гучков участвовал в историческом подлоге.

Шульгин В. В. слева в дни отречения. Ирония судьбы: он был убежденный монархист

Граф Фредерикс – убежденный монархист. Последний министр Императорского двора Российской империи. Прожил после революции еще 10 лет. У него была масса возможностей разоблачить невиданную в мировой истории подлость: обманули помазанника Божьего. Нельзя утверждать, что он круглые сутки находился под контролем чекистов. Во-первых, реалии начала 1920-х годов были несколько иными, чем в 1937-м. А во‑вторых, граф Фредерикс в 1924 году покинул родину и переселился в Финляндию. Выражаясь языком монархистов – что нынешних, что прежних, – в страну, свободную от красной заразы, от коммунистической сволочи. Рядом – хорошо знакомый графу генерал Маннергейм. Вопрос: кто мешал Фредериксу сорвать покровы и разоблачить отречение, которого якобы не было?