Неизвестный Хейнкель. Предтеча реактивной эры - Леонид Анцелиович Страница 5

Тем не менее к моменту окончания начальной сельской школы успехи Эрнста Хейнкеля были признаны достаточными для поступления в среднюю школу в соседнем городке Шорндорфе. Эта школа была желанной для тех родителей деревни, которые хотели обеспечить лучшее будущее их детям. И Эрнст оправдал надежду своих родителей, окончил эту школу и был принят в старшие классы школы города Канштадт. Здесь уже проявилась целеустремленность Эрнста — он окончил школу одним из шести лучших учеников. На глазах матери были слезы радости. Отец же убежденно заметил, что в голове его младшего сына, Эрнста, есть что-то кроме глупостей, недомыслия, девочек и беспрестанного желания выпить в прокуренных кабаках.

Теперь вся семья Хейнкелей реально начала мечтать, что их Эрнст получит высшее образование и будет инженером. Да и Эрнст уже понял, что диплом инженера — это билет в сказочную, полную чудес техническую страну. Отец согласился оплачивать учебу Эрнста в вузе. Но сто лет тому назад в Германии перед поступлением в высшее техническое учебное заведение надо было пройти годичную практику на заводе. И Эрнст отправляется в городок Биссинген, севернее Штутгарта, на завод Гротца, который в то время производил высокоточный инструмент и коленчатые валы к двигателям. Разве мог он предположить, что через много лет этот завод будет его собственностью и только маленькой частичкой его авиационного концерна?

Мемориальная доска на доме, где родился Эрнст Хейнкель

Наставником практиканта Эрнста оказался пожилой мастер Шейбле, в доме которого, в небольшой мансарде, Эрнст и поселился. Ему установили первую в его жизни зарплату — 12 марок в неделю, и он последовательно обучался слесарному мастерству, работе на токарном и фрезерном станках. Потом была еще грязная, пыльная и шумная литейная мастерская. На прощание улыбающийся мастер Шейбле подарил Эрнсту цепочку для карманных часов, выполненную из металла, который практикант перевел в стружку.

Теперь перед деревенским сорванцом Эрнстом Хейнкелем открылись двери Высшей технической школы Штутгарта.

Катастрофа дирижабля

Утренние газеты 5 августа 1908 года сообщили, что над долиной Рейна летит гигантский дирижабль Цеппелин LZ 4 со своим создателем на борту и что его маршрут пролегает от озера Констанца, где расположен его плавучий ангар, до Франкфурта и обратно. Сотни тысяч немцев всматривались в небо, надеясь своими глазами увидеть это чудо. Но вот прошел слух: дирижабль прилетел и совершает посадку на западной окраине Штутгарта, на поле Эхтердингена. Кто на велосипедах, мотоциклах и автомобилях, кто в переполненных поездах устремился туда. Среди пассажиров одного из поездов был и 20-летний студент Эрнст Хейнкель.

Он, как и тысячи горожан, любовался невиданным гигантским воздушным кораблем, который прилетел в эти края как будто из другого мира. Эта граненая сигара невероятно больших размеров, надутая изнутри, с вертикальными и горизонтальными плавниками в хвосте, двумя мотогондолами снизу по бокам, перед которыми вращались пропеллеры, медленно и лениво приближалась к земле, явно намереваясь совершить посадку. Это выдающееся летающее инженерное сооружение заворожило студента четвертого курса Высшей технической школы в Штутгарте. Эрнст сразу отметил, что горизонтальных плавников в хвосте дирижабля было четыре, а вертикальных только два и что руль направления крепился отдельно от вертикальных плавников и почему-то имел овальную форму. Пока он размышлял о конструктивных особенностях летательного аппарата, гигант благополучно приземлился. С его носа на канатах был спущен якорь и закреплен на земле. Из кабины внизу корпуса вышли люди. Подъехали автомашины, и часть пассажиров дирижабля уехала.

Прошло некоторое время, и поднялся ветер. Сильный порыв так надавил на дирижабль, что его якорь вырвался из земли и зацепил за бедро бородатого мужчины, оставив рваную рану. Он беспрерывно вопил от боли. Другого беднягу из стартовой команды, вцепившегося в канаты якоря, освободившийся дирижабль поднял в воздух и понес на край поля. При этом его корма подошла совсем близко к густым невысоким деревьям.

И вдруг яркая вспышка вырвалась из нижней части кормы, и в одно мгновение весь корпус дирижабля охватило голубоватое пламя, он стал прозрачным и начал оседать на землю. Вопль ужаса тысяч зрителей слился в один цепенящий сердце рев. На глазах Эрнста летающее чудо техники превратилось в груду искореженных легких металлических ферм, которая шевелилась и потрескивала в белых остатках пламени на земле с высокой травой и красивыми полевыми цветами.

И тут до слуха Эрнста на фоне рева толпы, со стороны дороги, прорвался душераздирающий отчаянный голос, который повторял лишь одно: «Мне конец! Мне конец!..» Эрнст повернул голову и сразу узнал семидесятилетнего графа Фердинанда фон Цеппелина. Он стоял в своей открытой автомашине и смотрел на то, что осталось от его детища. Его большое мертвенно-белое лицо почти слилось с пышными усами того же цвета, кончики которых, обычно лихо закрученные, теперь опустились. Только родинка на правой щеке сохранила свой обычный цвет. Его широко раскрытые от ужаса глаза были полны слез. Он стоял с вытянутыми к пепелищу трясущимися руками и механически повторял свое заклинание.

Как потом стало известно, после приземления дирижабля LZ 4 на поле Эхтердингена водитель доставил графа к ближайшему телефону — необходимо было дать указания по дальнейшему маршруту дирижабля после его полета, прерванного неполадкой мотора. Теперь, после десяти лет недоверия и насмешек, конструктор дирижаблей надеялся выдавить из рейхстага два с половиной миллиона марок, поскольку его LZ 4 выполнит поставленное условие — продержаться в воздухе не менее 24 часов. Деньги Цеппелину были очень нужны, поскольку на реализацию своих проектов управляемых воздушных кораблей он уже истратил все свое состояние.

Эрнст в каком-то оцепенении смотрел на трясущиеся руки графа Цеппелина, и ему до слез было жалко этого старого технического гения. Такие же чувства испытывали и многие зрители. Вокруг автомобиля Цеппелина образовалась толпа, самые смелые кричали ему: «Мужайся! Мужайся!..» Один рабочий бросил в автомобиль к ногам Цеппелина свое портмоне с деньгами, его примеру последовали другие. Послышались призывы: «Давайте соберем много денег, чтобы граф Цеппелин построил новый дирижабль!»

В переполненном вагоне поезда, куда Эрнст проник через окно, он стоял, прижатый к стенке, и был счастлив, что возвращается в Штутгарт. Вокруг все обсуждали детали катастрофы дирижабля и спорили о количестве денег, которые надо собрать для постройки нового. Его мысли всецело занимали версии причины этого страшного события. Конечно, он понимал, что горел водород, которым был заполнен корпус и благодаря которому дирижабли и аэростаты поднимались в воздух. Он знал, что матерчатую обшивку гигантского корпуса сделать полностью герметичной очень трудно — утечки водорода были вероятны. И тут он явственно вспомнил, что, когда огромный корпус несло ветром, его хвост подошел вплотную к деревьям. Ведь если матерчатая обшивка коснулась их, то она могла легко разорваться… Но что же подожгло водород? Ответа он не находил из-за множества возможных источников огня, начиная от горящей сигареты близко стоящего зрителя и кончая электрическим разрядом между наэлектризованным корпусом дирижабля и деревьями.