1991. Измена Родине. Кремль против СССР - Лев Сирин Страница 5

– Я имел в виду не столько профессиональные несовпадения во мнениях, сколько человеческую ментальность сотрудников советских органов госбезопасности. В начале 1990-х годов в интервью полковнику КГБ в отставке Любимову тогдашний руководитель Центра по связям с общественностью Службы внешней разведки России господин Кобаладзе прямо говорил: «…Находясь за рубежом и свободно читая западную прессу, мы гораздо острее ощущали весь абсурд советского существования». Скажите, пожалуйста, это допустимо: заниматься обеспечением государственной безопасности и одновременно, не уходя на другую работу, «понимать» «абсурдность» существования защищаемого тобой государства?

– …В разведке были худшие предатели… Беседовали два человека… И оказалось, что то, что было тогда пылью, теперь, замешенное на водичке, стало грязью. Кто такой Кобаладзе сейчас? Руководитель какого-то крупного торгового комплекса. Когда он выступает по телевидению, я сгораю от стыда, что когда-то мы с ним служили в одном ведомстве и исповедовали одинаковые ценности. К сожалению, такого и в разведке бывало предостаточно. Но ведь были и похлеще Кобаладзе! Этот-то хоть остался в России и стал из разведчика торговцем, а есть прямых предателей десятка полтора, а то и два. Которые ушли на Запад, унесли с собой документы. Тот же Митрохин, например, который, работая в архиве разведки, заранее готовился к предательству. Набрал микроматериалов. Увез их. И публикует там. Предостаточно было такого дерьма…

Когда государство начинает разваливаться, а его идеология распыляться – или, как мы говорили о том времени: наступил период идеологического охлаждения СССР, – то, естественно, в среде разведчиков, как бы мы их ни охраняли и ни берегли, появляются такие люди. И не потому, что, как пишет Любимов, они, подобно Кобаладзе, начитались за границей западной прессы. Я ее тоже 15 лет изучал. И не только я, а тысячи моих коллег, работая за рубежом, все смотрели, все видели и все читали. Но из этих тысяч такого дерьма, как Любимов, только три человека. Отсев есть всегда. Возьмите помол муки: у вас будет не только мука, но и отруби.

Любимов?! (Смеется.) Сегодня ветераны-разведчики – а их тысячи – его видеть в упор не хотят. Он для нас, как ветеран разведки, не существует. Условно говоря, его можно сравнить с человеком, который когда-то был в гвардейском полку, а сегодня стал завсегдатаем телевизионных трактиров. А для нас это вовсе не показатель. У нас совершенно другие и моральные, и политические, и личностные мерки. Тем более, что сегодня Любимов больше рассказывает, как он во время службы ходил по западным ресторанам, выпивал там и так далее… Ну, так он действительно в свое время и был отчислен из разведки за связь с очень сомнительными женщинами. О чем тут говорить? Он никогда в жизни никого путем не завербовал, а Северо-Европейский отдел, где работал Любимов, прославился наибольшим количеством предателей. Оттуда Гордиевский и прочая подобная публика.

– Какие из причин развала СССР вы считаете решающими: внутренние или внешние?

– Естественно, внутренние. Во-первых, деградация политического руководства, о которой я уже сказал. Возьмите каждого генерального секретаря после Сталина и поочередно его разберите. Вы увидите, как деградирует верхушка руководства коммунистической партии. Хрущев, Брежнев… потом еще целая плеяда и доехали наконец до Горбачева. Процесс деградации шел изнутри. Никто извне не заставлял нас выбирать руководителей. Мы их выбирали. Не Запад же нас заставил выбрать Черненко и Горбачева, а потом и пригласить своего могильщика – Ельцина? Это, кстати, предмет для анализа: почему Горбачев пригласил Ельцина и почему потом не убрал его. Я думаю, потому, что он был безволен, тряпка и слизняк в политике, случайная медуза, которую занесла другая болезнь – сплошная череда гробов высших партийных лидеров, выморочность руководства страной.

Горбачеву была вообще противопоказана политика. Когда он пришел к власти, все сразу поняли, что можно делать все что хочешь. При этом Запад понятия не имел, что такое может происходить в нашей стране. Он от радости хлопал себя по ляжкам: «Ой! Что происходит! Мы этого никогда не могли предвидеть». То, что тогда творилось в России, Путин правильно назвал геополитической катастрофой. Политические катастрофы похожи на техногенные. Все начинается с какого-то пустяка, а потом превращается в необратимое нарастание разного рода мелких катастроф. Мы, полковники и генералы, неоднократно – в 1977 году, когда отмечали 60-летие советской власти, в 1980 году, – сидели и задавали себе вопрос: «Погибает социализм. А по каким причинам: объективным или субъективным?» Кусок бутерброда не лез в рот. Чай не могли глотнуть. Думали: «Что будет с нашей страной?» Мы видели, что идем не в том направлении, в котором идет большинство стран мира, с которыми мы соревновались. И приходили к убеждению, что в этом виноваты субъективные факторы.

– Гибель СССР была предопределена?

– Нет, конечно. Гибель СССР была предопределена только субъективными факторами. Сколько бы сегодня ни пыжились, хоть до поноса доказывая, что социалистическая модель изначально была нежизнеспособной – это не так. Такие разговоры ведут к утверждению, что либеральная модель общественно-экономического устройства общества – это конечная точка в развитии человечества. А это абсолютный абсурд! Глядя сегодня на другие страны, мы как раз видим, что у них нарастают элементы социальной ориентации в развитии их государств. Везде. В Штатах ли, в Европе, где угодно. Так что объективно социализм мог и должен был развиваться. Была искажена субъективная его часть: система подбора кадров и управления страной.

– А разве объективным фактором, подтолкнувшим правоверного коммуниста Горбачева к перестройке, не был сговор арабских нефтяных магнатов с американцами в середине 1980-х годов, в результате чего рухнули цены на нефть и экономика СССР оказалась обескровленной?

– Эту версию нельзя принимать за основу краха СССР. Наше государство после XIV съезда партии развивается – и развивалось раньше – по законам автаркии. То есть было полностью самодостаточным. Советский Союз, сама по себе огромная страна, тем более с приращенными после войны территориями, конечно, был целым миром. Мы могли развиваться по своим собственным законам. Мы легко могли пересуществовать все что угодно.

Говоря о ситуации с ценами на нефть… Цены на нефть рушились и поднимались по законам рынка. Никаких тут сговоров капиталистический мир организовать не может. Разве мог западный мир предвидеть, что Насер (тогда президент Египта. – Авт.) в 1973 году нанесет удар по Израилю и что начнется арабо-израильская война, в результате которой цены на нефть взлетят будь здоров как? И они взлетели, облагодетельствовав в том числе и Советский Союз. А вот как с умом использовать эту, возникшую не по нашей воле, благоприятную конъюнктуру, было уже сугубо нашим внутренним делом. Но мы на эти нефтяные денежки построили новые здания обкомов и крайкомов партии и Белый дом, который Ельцин расстреливал в 1993 году. А ведь было намерение построить на эти средства новую отрасль химической промышленности, чтобы гнать на Запад не сырую нефть, а высококачественный бензин. Даже закупили для этих целей за рубежом оборудование. Привезли. А оно здесь сгнило и заржавело. Чьи это вопросы? Конечно, наши внутренние.