Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке - Макс Ронге Страница 5

В 1903 году «Эвиденцбюро» стало известно, что военный прокурор австрийского ландвера ^[19] подполковник Зигмунд Гекайло занимается шпионажем в пользу России. Ему удалось сбежать, но на его след навело письмо, отправленное им на родину из Бразилии и обнаруженное агентом австрийской полиции из венского полицейского управления Грегором Конхейзером. С затратами в 30 000 крон и при помощи властей Бразилии Гекайло удалось арестовать и доставить в Австрию.

Другим признаком несомненной шпионской деятельности русских в том же году была кража со взломом в городе Станиславове из канцелярии находившейся на войсковых учениях кавалерийской дивизии. Была похищена мобилизационная инструкция, а также шифр мирного времени. Подозрение сразу же пало на разжалованного командира взвода Антона Боднара, которому также удалось скрыться и временно обосноваться в Нью-Йорке. Однако в апреле 1904 года он решил вернуться обратно в Галицию. Когда бывшего комвзвода арестовали, шпион, естественно, принялся все отрицать, но предателя уличил найденный в его дорожном чемодане отрез от шторы с окон канцелярии кавалерийской дивизии. Тогда арестованный умело прикинулся душевнобольным и в 1910 году сбежал из дома для умалишенных в Рим. После амнистии 1911 года он вернулся в Вену и задумал опять попасть в психушку. Но ни одна из психиатрических больниц не пожелала принять опасного пациента. Боднара передали соответствующему куратору и поместили под стражу. Однако он и на этот раз сбежал, а затем принялся присылать насмешливые письма из разных стран. Наконец в апреле от него пришло послание о том, что, заработав 80 000 крон, ему удалось в Америке защитить диссертацию на соискание ученой степени доктора технических наук!

О возросшей активности русских говорило и усиление деятельности разведывательной службы в Варшаве, руководимой полковником Батюшиным. Об этом свидетельствовал случай, произошедший с лейтенантом в отставке Болеславом Ройей, оказавшимся двойным агентом. После того как этот человек был принят на службу в качестве австрийского агента в Кракове, в 1906 году он с рекомендательным письмом в кармане от графа Комаровского выехал в Варшаву к полковнику Батюшину, а затем под видом корреспондента одной из газет отличился в качестве наблюдателя за германскими маневрами под Легницей.

Через некоторое время Ройя вернулся в Австрию и для введения русских в заблуждение попросил в военном министерстве выдать ему фальшивые документы. Привлеченный к ответственности, он сознался в своих связях с Батюшиным. Но когда от него потребовали сообщить кодовое обозначение русского полковника в шифрограммах и ключ к ним, Ройя отказался это сделать, оправдывая свой отказ чувством глубокой благодарности за любезное, можно даже сказать замечательное, к нему отношение со стороны русских офицеров. И что вы думаете? Его выпустили на свободу! Нам ничего другого не оставалось, как издали наблюдать за этим сомнительным господином. Если я не ошибаюсь, несмотря на все это, после свержения российской монархии в армии Пилсудского он стал дивизионным генералом ^[20].

В том же году в венской «Нойе фрайе прессе», а также в германских газетах появились заметки о том, что некий господин Хольтон в Париже занимается вербовкой бывших кадровых офицеров для «колониальных дел». Некоторые претенденты были буквально ошеломлены, когда после краткого вступления Хольтон прямо перешел к военным вопросам и достаточно открыто предложил им заняться шпионажем. Они сообщили об этом в «Эвиденцбюро», предположив, что за личиной Хольтона скрывается сотрудник Второго бюро французского Генерального штаба, которое в то время возглавлял майор Шарль Жозеф Дюпон, ставший в последующем в годы войны начальником Второго разведывательного управления Ставки Верховного главнокомандования Франции и дослужившийся до дивизионного генерала. В то время его во всем поддерживал выходец из Эльзаса гауптман Генерального штаба Фридрих Эмиль Ламблинг.

Мы предложили подходящим офицерам вступить в серьезный контакт с Хольтоном, и в скором времени они очутились в распоряжении полковника Батюшина. В результате наши предположения полностью подтвердились — после заключения франко-русской военной конвенции в 1892 году ^[21], предусматривавшей обмен разведывательными сведениями, русские и французские разведслужбы стали работать рука об руку.

Все свидетельствовало о том, что русские вели против нас энергичную разведку, тогда как австрийская разведывательная сеть в России до 1906 года состояла всего лишь из двух агентов, работавших на «Эвиденцбюро». В том же 1906 году в целях экономии была прекращена даже отправка офицеров в Казань для изучения русского языка.

Между тем Русско-японская война давала великолепные возможности для наблюдения за русской армией. В частности, гауптман граф Щептицкий использовал представившийся ему шанс активно поучаствовать в походе русского кавалерийского корпуса Ренненкампфа ^[22] и изучить тактику действий русских войск. При этом мы обогатились опытом ведения разведки во время войны.

Следует заметить, что японская разведка во многом превосходила русскую. Русские сами нанесли себе ущерб в этом вопросе, отказавшись от предложения китайского богача Тифонтая ^[23] создать для России разветвленную разведывательную систему за миллион рублей. Гарантией того, что он сдержал бы свое слово, являлась ненависть этого китайца к японцам, назначившим за его голову приличное вознаграждение.

Пренебрежение к вопросам ведения разведки против России тогда казалось не очень опасным, поскольку именно в 1906 году открылись перспективы снова быстро возродить и оживить агентурную разведывательную сеть в случае возникновения военного конфликта. Доктор Витольд Йодко ^[24] и Юзеф Пилсудский от имени Польской социалистической партии предложили штабу австрийского военного командования в Перемышле оказывать услуги в проведении разведывательной деятельности против России при условии поддержки их устремлений на создание собственного государства. И хотя в Вене в то время не согласились на осуществление такого эксперимента, в случае необходимости у нас имелся определенный задел.