Великие психологи - С. И. Самыгин Страница 49

Я рассказываю об этом в качестве характерного примера параллелизма событий. Темой первой моей книги было раннее слабоумие (шизофрения), и моя личность, с ее отклонением или «персональным уравнением», чутко отозвалась на эту «болезнь личности». Я придерживаюсь мнения о том, что психиатрия в ее более широком значении есть не что иное, как диалог больной души с душой врача, которая, предположительно, является «здоровой». Оба этих определения — «больной личности» и «здоровой личности терапевта» — являются в принципе в равной степени субъективными. Моя цель состояла в том, чтобы показать, что бред и галлюцинации являются не просто характерными симптомами душевной болезни, но имеют также и общечеловеческое значение».

Этот отрывок, написанный почти через 60 лет после описываемых событий, помимо зачаровывающего впечатления, кажется почти подобным сновидению, изобилует недоговоренностями и логически необоснованными доводами. Однако, сколь бы нереальным ни могло это показаться, мы видим, что Юнг ненавидит проявление в других людях именно тех самых черт, которые присущи ему самому — честолюбия, маниакального упорства в достижении успеха и высокомерного пренебрежения к людям, то есть тех черт, которые другие наблюдали у Юнга, а сам он, казалось, в себе не замечал. Видимо, эти воспоминания хорошо защищали Юнга от последствий, которых он мог опасаться в том случае, если бы позволил себе полностью отдаться на милость любой одной из двух сторон своей личности. Если бы он упорно стремился к достижению высокого положения в жизни, как того требовала его личность № 1, его замучили бы внутренние конфликты, вызванные завистью к нему со стороны других и проявлениями его агрессии по отношению к людям. С другой стороны, если бы он замкнулся в себе, его бессознательное могло ошеломить его и полностью поглотить. Подобное противоборство способно было легко привести к идеальному решению об уравновешивании противоположностей.

ПЕРВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ВЛИЯНИЕ

Тремя основными плодами первого десятилетия деятельности Юнга явились «Психология раннего слабоумия» (The Psychology of Dementia Praecox), «Изучение словесных ассоциаций» (Studies in Word Association) (выходило отдельными выпусками начиная с 1904 г. и далее) и «Символы трансформации» (Symbols of Transformation), которые иногда переводились как «Психология бессознательного». Хотя, на первый взгляд, все эти работы касались случаев каких-то нарушений, в основе всех этих работ лежит попытка упорядочивания и определения значения продуктов эманации ненаправленных мыслей, например, фантазий страдающих психозами людей, а также плодов творческого воображения обычных людей. В этом отношении Юнг в основном следовал традиции, заложенной Фрейдом в его исследовании истерии и в изучении значения сновидений. Однако Юнг пошел дальше, распространив силу бессознательных (ненаправленных) процессов на развитие раннего слабоумия и подчеркнув психологическое происхождение нарушений — этот взгляд не разделяли психиатры того времени, и в современной психиатрии он тоже не пользуется большой популярностью. Кроме того, работа Юнга способствовала расширению границ воображения с целью изучения его как ключа к пониманию личности и психопатологии. Достойными изучения теперь считались любые формы ненаправленного мышления, а также сновидения. Они стали интерпретироваться не только в контексте личных особенностей или идиосинкразии, но и как содержание вселенского разума, отраженного в символах и мифах.

Если сегодня мы спросим, выдержали эти первые открытия Юнга испытание временем или нет, ответ, несомненно, будет совершенно утвердительным. Методология исследования бессознательных процессов и сейчас широко применяется в ряде сфер: для оценки личности, в ходе следствия в качестве средства раскрытия преступлений, в литературной критике, даже для понимания исторических событий.

Идея о том, что в развитии психозов участвуют психогенные факторы, по прошествии многих лет привела к созданию методики психотерапии психотических состояний, развитие которой изначально тормозилось постулатом Фрейда о том, что психозы не поддаются психологическому вмешательству, а позднее было замедлено разработкой электрических, хирургических и фармакологических терапевтических методов. Если вы спросите, оказала ли воздействие работа Юнга в его время, ответ будет также положительным. Менее чем через 5 лет после получения медицинской степени Юнг был уже старшим научным сотрудником и директором исследовательской лаборатории в одном из самых престижных психиатрических институтов в Европе и занимал академический пост в университете. В течение последующих 5 лет он был удостоен почетной степени в зарубежном университете (университет Кларка в США), а также избран первым президентом Международной Ассоциации психоаналитиков. Не достигнув еще и 35-летнего возраста, Юнг, казалось, добился всемирной известности и исполнения своих самых честолюбивых устремлений. Что же послужило препятствием для продолжения этого триумфального шествия?

РАЗРЫВ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

С ФРЕЙДОМ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

Как часто случается в жизни, в этом случае были задействованы многие силы, некоторые объективные, некоторые субъективные, некоторые реальные, некоторые нервного плана, некоторые были глубоко личными, а некоторые казались надличностными. Юнг описал такое слияние и взаимное воздействие сил в «Психологии бессознательного» (1916/1949). Эта его работа, представляющая собой анализ записанных фантазий молодой женщины, мисс Миллер, расширяет понятие «либидо» и распространяет его за пределы сексуальности, к более обобщенной мотивации, толкуя инцест как более общее понятие, то есть в значении, связанном с более общими проблемами союза и разделения. Подобное толкование указывает на то, что Юнга не удовлетворяла ограниченность психоаналитических концептуализаций, однако оно также привело к возврату проблемы невропатического плана, выросшей из взаимоотношений Юнга с Фрейдом.

Юнг понимал, что выражение им в печати подобных идей приведет его отношения с Фрейдом к неминуемому концу. Понять этот конфликт можно на основании воспоминаний Юнга о своем детстве. Надежность и безопасность исходила от фигуры отца, разрыв же с отцом приводил к утере опоры. С другой стороны, постоянное пребывание под опекой отца означало остановку личного роста и веру в догмы.

Легко понять борьбу, происходившую в тот период в душе Юнга. Ясно видно, что Юнг отверг Фрейда в его роли отца, родителя, требовавшего от Юнга верности своим конкретным идеям. Личность № 1 в Юнге с удовольствием принимала вознаграждения, которые гарантировала ей преданность Фрейду: несомненно, Юнг занимал второе после Фрейда место в команде своего учителя, был признанным преемником Фрейда. Однако такое благополучие достигалось ценой игнорирования потребностей и стремлений личности № 2 Юнга.

Конфликт был настолько сильным и характеризовался столь глубокими проявлениями, что Юнг на каком-то уровне осознавал, что он обязан принять то или иное решение. Позже, возвратившись из поездки с Фрейдом по Америке, Юнг вспоминал, что в те дни усилилась символическая и мифологическая окраска его сновидений. Его попытки понять бессознательные процессы путем чтения мифов и литературы по мистицизму только усилили его замешательство. «Психология бессознательного» подтверждает факт разрыва и его последствия. Процитировав стихотворение Гельдерлина, Юнг дает ему следующую интерпретацию: «Осознание того, что человек должен пожертвовать своим регрессивным влечением (инцестуозным либидо) до того, как «боги» отнимут у него и эту жертву и одновременно всю его энергию либидо, пришло к поэту слишком поздно… Такая жертва была бы принесена наилучшим образом, как явствует из самого очевидного содержания [стихотворения], если бы человек мог со всей полнотой посвятить себя жизни, в которой вся энергия либидо, замкнутая в границах семейных уз, должна была бы выйти наружу и проявиться в его отношениях с другими людьми. Потому что для благополучия зрелого индивида, который в своем детстве был всего лишь атомом, вращающимся в рамках некой системы, ему необходимо почувствовать себя центром новой системы».