Парижские тайны царской охранки - Валериан Агафонов Страница 49

В московской инструкции с чрезвычайной точностью определены различные типы секретных сотрудников.

«Единственным, вполне надежным средством, обеспечивающим осведомленность розыскного органа, — говорится в этой инструкции, — является внутренняя агентура. Состав агентуры пополняется лицами, непосредственно входящими в какие-либо преступные организации или прикосновенными к последним, или же лицами, косвенно осведомленными о внутренней деятельности и жизни хотя бы даже отдельных членов преступных сообществ. Лица, состоящие членами преступных сообществ и входящие в постоянный состав такой агентуры, называются «агентами внутреннего наблюдения» или «секретными сотрудниками». Лица, которые хотя и не входят в преступные организации, но, соприкасаясь с ними, постоянно содействуют делу розыска, исполняя различные поручения и доставляя для разработки материал по деятельности партий, в отличие от первых носят название «вспомогательных агентов». Лица, доставляющие сведения хотя бы и постоянно, но за плату за каждое отдельное свое указание на то или другое революционное предприятие или выступление какого бы то ни было сообщества, называются «штучниками». В правильно поставленном деле последнее — явление ненормальное и вообще «штучники» нежелательны, так как не обладая положительными качествами сотрудников, они быстро становятся дорогим и излишним бременем для розыскного органа».

Столыпинская инструкция требовала от секретных сотрудников первой категории систематического доставления сведений о деятельности революционных организаций; за эту «работу» секретные сотрудники получали определенное месячное вознаграждение, размер которого инструкцией не определялся и ставился в зависимости от «ценности» доставляемых сотрудником сведений и от положения, занимаемого им в партии.

К слову сказать, громадное большинство провокаторов получали ничтожное жалование — зачастую 15–20 рублей в месяц; даже в этой наиболее любимой области «государственного управления» царское правительство следовало обычному своему правилу: «числом поболее, ценою подешевле».

Наибольшие жалования, как мы уже знаем, получали заграничные секретные сотрудники, причем рекорд был установлен Загорской, которая в течение нескольких лет получала по 3 500 франков в месяц. Сам Евно Азеф никогда не достигал такой суммы: охранное жалование его никогда не превышало тысячи рублей в месяц.

Столыпинская инструкция предписывала начальникам охранных отделений иметь секретных сотрудников в каждой из существующих в данной местности революционной организации и по возможности даже по несколько в одной и той же организации.

Прочнее всего положение секретного сотрудника, поучает столыпинская инструкция, тогда, когда он играет роль пособника и посредника в революционных делах, но если ему нельзя «уклоняться от активной работы, возлагаемой на него данным сообществом», то «в таком случае он должен на каждый отдельный раз испрашивать разрешение лица, руководящего агентурой, и уклоняться во всяком случае от участия в предприятиях, угрожающих серьезной опасностью» (параграф 8 инструкции).

Это предписание секретным сотрудникам «уклоняться» от какой-то «активной» работы и от каких-то «предприятий, угрожающих серьезной опасностью» (кому? От кого? — В. А.) нарочито составлено глухо и неясно, чтобы представить, с одной стороны, лазейку для настоящей провокационной «работы» секретных сотрудников, а с другой — дать начальствующим лицам право утверждать, что ни в Департаменте полиции, ни в учреждениях и охранных отделениях «провокации» не существует. Такого рода заявление и сделал, например, товарищ министра внутренних дел Макаров в своем ответе на запрос членов Государственной думы 20 ноября 1908 года «о незакономерных действиях чинов Виленского охранного отделения». Он произнес следующие слова: «Категорически, твердо, убежденно и прямо говорю, что с точки зрения министерства внутренних дел то, что называется провокацией, недопустимо. Всякие провокационные приемы являются преступлением, должны претить нравственному чувству всякого порядочного человека и отвлекают чинов охраны от серьезной задачи по борьбе с революцией…».

Теперь документы архивов Департамента полиции, далеко еще не изученные, все же дают достаточный материал для того, чтобы утверждать, что «категорическое» отрицание является сознательной неправдой. Приводим несколько доказательных примеров.

В докладной записке начальника петербургского охранного отделения фон Котена директору Департамента полиции имеются между прочим следующие указания на явно провокационную деятельность секретного сотрудника Владимира Павловича Кулагина.

Кулагин, — утверждает фон Котен, — в 1906 году «выяснил состав местных боевых дружин партии (с.-р. — В. А.), место хранения оружия, взрывчатых веществ и снарядов, благодаря чему 20 сентября того же года одновременно с арестом членов боевых дружин были арестованы и 22 участника корпуса пограничной стражи ротмистра Месаксуди, причем при обысках у них было обнаружено много оружия, боевые припасы, взрывчатые вещества и большое количество прокламаций. Того же 20 сентября в числе прочих был арестован и Кулагин. Военно-окружной суд присудил его к каторжным работам на четыре года, а 11 апреля 1908 года Государь Император даровал полное помилование Кулагину; и он, отсидев 18 месяцев в тюрьме и не имея более возможности работать в отделении, уехал к себе на родину. Кулагин обратился к директору Департамента полиции с просьбой о выдаче 4000 рублей, обещанных ему генералом Герасимовым в награду за содействие и сведения, благодаря которым 20 сентября 1906 года было предупреждено ограбление казначея штаба отдельного корпуса пограничной стражи ротмистра Месаксуди, и что он, Кулагин, принял участие в этом деле, заручившись от генерала Герасимова гарантией, что получит прощение и упомянутую денежную награду…

Фон Котен настаивает перед директором Департамента полиции о выдаче Кулагину 4000 рублей, так как, пишет он, «по имеющимся у меня сведениям, Кулагину действительно была обещана от отделения единовременная награда в 4000 рублей, которую он не получил…» ^[31].

Для всякого после прочтения этого документа совершенно ясна излишность в данном деле самой злостной провокации и со стороны _ Кулагина, и со стороны Герасимова.

В архивах Департамента полиции и охранных отделений имеются несомненно сотни примеров подобной провокации агентов политического сыска и их секретных сотрудников.

Основоположниками и отцами провокационной системы в Российской империи являются Рачковский и Зубатов — характерные, но далеко еще не освещенные фигуры павшего ныне самодержавного режима. С первыми шагами провокационной карьеры Рачковского мы уже ознакомили читателя при описании знаменитого дела о парижской мастерской бомб, в организации которой принимал участие достойный ученик и alter-ego Рачковского — Гекельман-Ландезен-Гартинг; мы не теряем надежды, что наконец будет выяснена вся шпионская, провокаторская и политическая деятельность этого российского Макиавелли, несомненно игравшего громадную роль в развитии и деятельности другого, залитого кровью с головы до ног провокатора — Евно Азефа.