Жизнь Джейн Остин - Клэр Томалин Страница 49

Мистер Шут как будто удивлен, что я могу отлучиться на двадцать четыре часа, когда он дома, хотя ему и кажется совершенно естественным покинуть меня ради дел или развлечений, — такова разница между мужьями и женами. Жены — род ручных животных, которые, по мнению мужчин, всегда должны поджидать их дома, мужья же — господа и повелители, вольные отправиться туда, куда им вздумается.

Дама с таким ироничным и независимым взглядом на вещи кажется привлекательной соседкой. Но между Элизой Шут и Джейн Остин так и не возникло взаимопонимания. Возможно, Джейн считала ее заносчивой, хотя на деле она была просто застенчива. Элиза же, видимо, побаивалась соседки. В общем, гордость и предубеждение. Что и говорить, Шуты вели жизнь куда более пышную. Например, в октябре 1800 года они посетили важное музыкальное мероприятие в Уинчестере. Здесь давали ораторию «Сотворение мира» Гайдна для пятисот семей графства (среди присутствовавших был и Шеридан), после чего состоялся бал. Остины о подобных развлечениях не могли и помыслить. Они переживали нелегкие времена. Ферма приносила меньше трехсот фунтов, к тому же общий упадок не замедлил сказаться на церковных десятинах. Джейн, как и миссис Шут, отмечает в письмах бедственное положение местных жителей, упоминает судебных приставов, отбирающих дома за неуплату, говорит о необходимости снабжать крестьян одеждой. И хотя мистер и миссис Остин и старались украшать стивентонский сад, выкладывали дерн, сажали новые растения, а в дом закупили новые столы, на самом деле они очень устали. В ноябре буря со страшным шумом повалила два вяза у самого их дома и сломала майское дерево ^[129] с флюгером, которые все дети помнили с рождения. Эта зима на всех производила удручающее впечатление.

И Генри с Элизой не спешили порадовать своим визитом. В марте 1799 года Генри отправился со своим полком в Ирландию, чтобы охранять побережье от французов и подавлять постоянное недовольство ирландцев. Он оставался там в течение семи месяцев, в основном в Дублине, и успел весьма расположить к себе наместника, лорда Корнуоллиса, который ранее занимал пост генерал-губернатора Индии, но был направлен правительством на усмирение ирландского восстания. Генри привлекали богатые и могущественные особы, и он быстро соображал, какую пользу сможет извлечь из знакомства с ними, когда выйдет в отставку. Он рассчитывал применить свой опыт полкового казначея в банковском деле…

Тем временем Элиза удалилась в место, которое она называла своим «эрмитажем», — возле Доркинга в Суррее, — заявив, что предпочитает пианино, арфу и книги любой другой компании. Словно в подтверждение ее слов, до наших дней сохранился печатный том пьесок для голоса и арфы «Feuilles de Terpsichore» ^[130] и копия от руки переписанных песен Пёрселла, Генделя, Гайдна и Моцарта с подписями «миссис Генри Остин» и «Элиза Остин, 19 августа 1799». Ее обычная веселость угасла. Филе, которая просила кузину похлопотать за своего брата перед Уорреном Гастингсом, Элиза ответила, что питает «неодолимое отвращение к подобным хлопотам». Чувствовала она себя неважно, но еще больше беспокоилась за сына: тот страдал частыми и сильными эпилептическими припадками. «Если они не загубят его жизнь, то повредят его умственным способностям, и эта печальная истина служит неослабным источником горя для меня». И с грустью заключала: «Душевные и телесные страдания всегда тесно связаны».