Всеволод Большое Гнездо. "Золотая осень" Древней Руси - Василий Седугин Страница 49

— Некрасивый разговор мы завели, — урезонил собеседников Всеволод. — Святославу Всеволодовичу жить да жить, а вы его власть уже начали делить.

— Не делим мы, не по чину нам такое, — возразил Сдеслав Жирославич. — Но мнение своё высказать можем. Разорена Южная Русь и княжеской смутой, и половецкими набегами. Вся сила Руси сегодня на наш суздальский север переместилась, чуть ли не половина населения к нам перешла. Так кому владеть державой, как не князю Суздальскому?

— Я и без того владею, — снисходительно ответил Всеволод. — Ничего значимого и весомого не происходит на Руси без моего одобрения. А Киев — зачем он мне? Я из Владимира управлять страной желаю, как брат мой, Андрей Боголюбский. Тому было достаточно бровью пошевелить, как князья хвосты поджимали.

Все засмеялись, послышались слова:

— Это уж верно!

— Боялись Боголюбского!

— Грозой был для всех!

— Тебя, князь, не меньше боятся!

Рюрик слушал этот разговор будто в тумане. Он был одурманен хмельным, голову ему вскружили похвалы, раздававшиеся с разных сторон, к тому же он видел девушку необычной красоты, сидевшую рядом со Всеволодом. Он знал, что это его дочь — Феофания. Он так и сказал себе, что красота у неё необычна, потому что не похожа она была на русских девиц, что-то в ней было такое особенное, редкое, исключительное. И тут он вспомнил, что женой у Всеволода была княжна с Кавказа, горянка, и дочь пошла в неё. Тот же тонкий, гибкий стан, точёная шея, смугловатое лицо с большими чёрными глазами и бровями вразлёт. А какой взгляд — смелый, независимый и гордый. Да, завоевать бы любовь такой девушки, она стала бы украшением его княжеского звания и высокого положения. А почему бы и нет? Вот она с интересом взглянула на него, вот ответила на его призывный взгляд... Если все восхищаются им, то наверняка и ей он понравился, может даже влюбилась? Ему сорок лет, девушки любят зрелых мужчин. Он же нуждается в спутнице жизни, не век жить вдовцом.

Заиграла музыка, пирующие пустились в пляс. Русские не брались за руки, как это принято на Западе, а плясали каждый по себе, своё мастерство показывали кто как умел, независимо от других. Рюрик видел, как Феофания лебёдушкой вошла в круг и поплыла среди всех да так плавно, будто и не переступала ногами, а скользила по ровной поверхности пола. Рюрик — чёртом вокруг неё, показывая всё, на что был способен...

Два дня продолжался пир. Два дня Рюрик при каждом удобном случае старался оказаться рядом с Феофанией. Она не отвергала его ухаживаний, но и не слишком поощряла их, держа его на некотором расстоянии от себя. Сначала князь попытался обидеться на её холодность, но потом решил, что, видно, ей нравится показывать свою неприступность, и продолжил настойчиво ухаживать.

А на третий день прискакал из Киева гонец и сообщил, что умер князь Святослав Всеволодович и киевляне просят суздальского князя Всеволода прибыть в столицу, чтобы совместно решить, кого назначить на освободившийся престол.

Всеволод собрал князей и воевод, сказал:

— Только что я был в Киеве, и возвращаться нет нужды. Пусть решают вопрос о князе без меня. А киевлянам передайте моё слово: желаю видеть на киевском престоле князя белгородского Рюрика Ростиславича и никого больше.

На другой день он отбыл во Владимир, а вече киевлян посадило на престол Рюрика. Его на Руси приняли с большой радостью, потому что он, как пишет летописец, всех принимал с любовью, и христиан, и поганых, и не отгонял от себя никого.

Рюрик тотчас принялся за передел русских земель между князьями, отнимал уделы у одних, передавал другим. За его действиями пристально следил Всеволод. И когда новый князь стал поступать своенравно, вопреки его воле, он решил вмешаться, чтобы в очередной раз показать свою силу. В Киев прибыли владимирские послы и от имени Всеволода сказали Рюрику:

— Ты называл меня старшим в своём племени. Теперь ты сел в Киеве, а мне не дал никакой части в Русской земле, роздал другим, младшей братье. Ну если мне в ней нет части, то как ты сам себе хочешь: кому дал в ней часть, с тем её и стереги. Посмотрю, как ты её с ними удержишь, а мне не надобно.

Рюрик сразу понял угрозу: без Всеволода ему было не закрепиться на престоле. Он спросил владимирских послов:

— Чем недоволен Всеволод Юрьевич? В его руках находятся обширные земли Суздальского края. На какой удел он претендует?

— Ты отдал лучшую волость — Поросье с городами Торческ, Треполь, Корсунь, Богуслав и Канев зятю своему Роману Волынскому, — ответили послы. — Отними её у Романа и верни Всеволоду Юрьевичу, и тогда подкрепит он тебя на престоле всеми своими силами.

Выслушав послов, Рюрик понял: недаром Всеволод столько лет прожил в Византии, впитал он в себя коварную византийскую дипломатию, умение стравливать между собой страны, народы и правителей. И вот сейчас он вмешался в дела Южной Руси и одним мановением руки поссорил его с могущественным князем волынским Романом, человеком властным и жестоким.

Рюрик кинулся к митрополиту Никифору, рассказал ему всё: как целовал крест Роману не отнимать у него Поросья, как не хочет нарушить клятвы и из-за этого начинать войну со Всеволодом.

Митрополит ответил:

— Князь! Мы приставлены от Бога в Русской земле удерживать вас от кровопролития. Если станет проливаться христианская кровь из-за того, что ты дал волость младшему, обойдя старшего, и крест целовал, то я снимаю с тебя крестное целование и беру его на себя, а ты послушайся меня: возьми волость у зятя и отдай её Всеволоду, а Роману дай вместо неё другую.

Получив такой ответ, Рюрик понял, что надо во что бы ни стало уломать Романа. К его удивлению, упрямый Роман не стал противиться и ответил:

— Батюшка! Нечего тебе из-за меня начинать ссору со Всеволодом. Ты мне можешь или другую волость дать вместо прежней, или заплатить за неё деньгами.

Рюрик перевёл дух: всё налаживалось самым наилучшим образом! Со спокойной совестью он послал сказать Всеволоду:

— Ты жаловался на меня, брат, за волость. Так вот тебе та самая, которую просил.

Но не тут-то было, хитрый суздальский «византиец» придумал каверзу похлеще первой. Он взял да и отдал лучший город Поросья — Торческ — Ростиславу, сыну Рюрика, а в остальные четыре города послал своих посадников. Получалось так, будто Рюрик договорился со Всеволодом отнять у Романа Поросье и поделить между собой, нагло обманув Романа!

Никакие уговоры и оправдания уже не действовали на строптивого и самолюбивого Романа. Он стал думать, как отомстить тестю за жестокую обиду. Его взоры обратились к Чернигову, всегда выступавшему против Киева. Роман предложил черниговскому князю Ярославу Всеволодовичу начать войну с Рюриком, свергнуть с престола и занять его место. Это было давней мечтой Ярослава Всеволодовича, и он тотчас согласился. Единство южнорусских князей было нарушено, что и надо было Всеволоду; никаких совместных выступлений Южной Руси против Суздальской земли ожидать было нечего, а, наоборот, без войска Всеволода дело на юге не могло быть решено.