Эпоха викингов - Питер Сойер Страница 48

Спустя немалое время после того, как эти поселенцы обрели новую родину на севере и востоке Англии, они снова стали беспокоить жителей западной Мерсии и Уэссекса. Появление колоний не означало, что завоеватели отказались от своих воинственных намерений, и они по-прежнему пускались в грабительские экспедиции на юг и запад. В этом нет ничего удивительного; ведь еще до прихода викингов сами англичане вели себя точно так же по отношению к своим соотечественникам. Не вызывает удивления и реакция западно-саксонского хрониста, который продолжает говорить о поселенцах как о here, или, точнее, во множественном числе, hergas, что было бы ошибочным переводить как «армия» или «армии». Эти датчане, завладевшие значительной частью Англии, время от времени появлялись в английской Мерсии или Уэссексе в виде разбойничьих шаек, а в глазах летописца here, состоявшая из грабителей без постоянного места обитания, наверное, не слишком отличалась от группы оседлых злоумышленников. Итак, в 896 г. хронист сообщает, что «hergas из Восточной Англии и Нортумбрии сильно потревожили земли вдоль южного побережья Уэссекса: то были банды мародеров, а больше всего — боевые корабли, которые они построили за много лет до этого». Именно эта угроза вынудила Альфреда попытаться обеспечить определенную защиту, построив флот. Грабители приходили и по суше. Например, в 903 г. викинги из here Восточной Англии решились «нарушить мир, так что они опустошили всю Мерсию, пока не достигли Криклэйда. И они переправились через Темзу и вывезли все, что им удалось захватить в Брэйдоне и его окрестностях, а потом повернули домой». Лучшим ответом на подобные нападения была система крепостей, созданная Альфредом и его наследниками. Они укрепили многие населенные пункты рвами и валами, возможно, с частоколами наверху, и возложили ответственность за пополнение личного состава и содержание этих оборонительных сооружений на местное население. Некоторые из этих «бургов» представляли собой уже вполне признанные центры, прочие же, по-видимому, были лишь недавно определены как места, подходящие для строительства фортов. Обычно эти укрепления были достаточно прочными для того, чтобы защитить жителей и их имущество от разбойничьих банд, которые для достижения успеха больше полагались на скорость и неожиданность, чем на перевес в силе. Так, в 917 г. налетчики, отправившиеся в Бедфорд, были обращены в бегство защитниками этого города, и в том же году более крупная here подошла к недавно сооруженному форту или бургу «в Вигингамере и осадила, и в течение дня долго атаковала его, и захватила скот в его округе; но тем не менее люди, находившиеся в бурге, защитили его», и неприятелю пришлось отступить.

^{Рис. 8. Карта Британских островов}

Под защитой таких укреплений можно было подготавливать контратаки, и вскоре бурги стали использовать как базы для наступательных операций. Расширение власти западно-саксонских королей в значительной степени зависело от. распространения системы этих бургов, которая год от года все глубже и глубже проникала на территории, находившиеся в руках датчан. Сведения хроники позволяют изучить то, как дети Альфреда, Эдуард Старший, король Эссекса, и Этельфледа, владычица Мерсии, сотрудничали в строительстве цепи таких фортов через всю Англию ^[304]. Контратаки стали возможными именно благодаря их надежности, и на датских землях начали появляться новые крепости, наподобие Вигингамера, упомянутого в записи за 917 г., а к 920 г. Эдуард уже был признан верховным правителем в большей части южной Англии. К северу от Хамбера ситуация была более неоднозначной. Коренные жители Нортумбрии, похоже, не испытывали никакого желания признавать владычество южанина, и при помощи скандинавских союзников, которыми руководил ряд скандинавских королей, они начали яростную борьбу, продолжавшуюся до 954 г., когда был свергнут последний из королей Йорка, Эйрик Кровавая Секира, а Нортумбрия впервые вошла в состав единого королевства Англия ^[305].

Рассказ западно-саксонского хрониста о скандинавских колониях в Англии не может похвастаться особыми подробностями. Для автора датские поселенцы являлись врагами, а его задача состояла в том, чтобы поведать об усилиях, предпринимавшихся против них Альфредом, Эдуардом и Этельфледой. Его повествование явно необъективно, и нет нужды говорить о необходимости делать поправку на его предубежденность. Однако никакие поправки не в состоянии восполнить недостатки его рассказа о самих поселениях. К счастью, изучение топонимов позволяет очень точно определить зону, заселенную скандинавами. Оно же вскрывает факт притока скандинавских иммигрантов на северо-запад Англии, о чем хронист не упоминает ^[306]. Таким образом, его рассказ о колониях не только односторонен, но еще и неполон, а это означает, что сообщаемая им информация о датских поселениях также может быть недостаточной. Есть большая вероятность того, что через три-четыре десятилетия после возникновения первых колоний в 876–880 гг. к первым поселенцам присоединились другие. Хронист мог бы заметить их только в том случае, если бы сначала они наведались в Уэссекс и западную Мерсию, как here 892–896 гг. Датчан, которые поселялись среди своих соплеменников, не сражаясь перед этим с англичанами, летописец, скорее всего, должен был оставить без внимания, точно так же как он проигнорировал поселенцев северо-запада или вовсе о них не знал. Даже если вновь прибывшие принимали участие в грабительских экспедициях своих соплеменников, которые они вели против англичан, то жертвы едва ли могли отличить одних от других: для англичан все датчане были одинаковы. Тот факт, что хронист упоминает лишь о двух группах колонистов, не дает оснований полагать, что все скандинавское влияние в восточной Англии стоит относить за счет завоевателей 865 и 892 гг.

Определять области, заселенные и управлявшиеся скандинавами, приходится, в основном судя по тому влиянию, которое они оказали на топонимы и административную терминологию севера и востока Англии, но в договоре между Альфредом и Гутрумом, заключенном, вероятно, к 886 г., увековечена одна из границ этих территорий, причем вполне отчетливая. В нем говорится о том, что рубеж между двумя королевствами проходил «вверх по реке Темзе до реки Ли, затем вверх по Ли до ее истока, а после того прямо к Бедфорду, а затем вверх по Узу до Уотлинг Стрит» ^[307]. Кажется вероятным, что Уотлинг Стрит обозначал собой границу на протяжении приблизительно 50 миль, хотя о длине этого участка в договоре ничего не сообщается, может быть, потому, что в то время он лежал далеко за пределами королевства Альфреда. Территория к северу и востоку от этой линии впоследствии стала называться Денло (Область датского права) ^[308]. Впервые это слово появляется в XI веке и используется для обозначения той части страны, где преобладали датские законы в отличие от областей английского права, которые также были поделены между мерсийской и западно-саксонской правовыми системами. Так, например, согласно одному из юридических кодексов Этельреда, в районах, подчинявшихся английскому законодательству, для того чтобы снять обвинение в заговоре против жизни короля, использовалась весьма торжественная клятва или трехступенчатый Божий суд, а в областях датского права, on Dena lage, — способы, предусмотренные их законами ^[309]. Эти три закона проясняются только в позднейших текстах, в соответствии с которыми Денло состояла из пятнадцати графств от Эссекса, Мидлсекса и Бэкингемшира на юге до Йоркшира на севере. Однако похоже, что такая характеристика Денло в большей степени связана с ошибочным пониманием границы, упоминаемой в договоре между Альфредом и Гутрумом, чем с воспоминанием об истинной территории, подчинявшейся датскому праву.