Варварские нашествия на Западную Европу. Волна вторая - Люсьен Мюссе Страница 48
Варварские нашествия на Западную Европу. Волна вторая - Люсьен Мюссе читать онлайн бесплатно
А как же повел себя при встрече со столькими различными цивилизациями скандинавский мир? Никоим образом не смущенные, скандинавы сначала с недоверием отнеслись к проповедникам, а затем перешли к глубокой переработке христианских догматов. Язычество сразу же постаралось принять антихристианскую форму, приспособив молот Тора в качестве своего символа в противовес кресту, а языческую инициацию в качестве антитезы крещению. Повествование книги Бытия породило соответствующие спекуляции, впоследствии собранные в Эдде. Из литературы, как и из похоронных обрядов, явствует, что усилилось почитание великих божеств. Руническая письменность, оказавшаяся полузабытой в VIII в., в IX в. обрела новую силу. Затем, в течение XI в., произошло великое потрясение — обращение в христианство.
Это присоединение к латинскому Западу не было отречением от прошлого. Особое своеобразие средневековой Скандинавии основывалось как раз на приспособлении, и чрезвычайно удачном, целых пластов цивилизации викингов к условиям, создавшимся в результате христианизации и заимствованиям с Запада. Так, популярность камней с руническими надписями достигает своего пика сразу после обращения в христианство и окончательно падает лишь в XIII веке. Столкнувшись с латынью, скандинавский язык остался литературным и даже религиозным языком. Здесь снова проявляется тот самый дух синтеза и умелой адаптации, столь свойственный деятельности викингов. Эта способность еще лучше проявляется в некоторых скандинавских колониях. В течение первых трех четвертей XI в. началось слияние англосаксонской и скандинавской культур: Англия оказалась на пороге усвоения столь характерного литературного жанра как сага. В Ирландии угадывается обмен между кельтскими и норвежскими придворными поэтами. Полагают, что скандинавское влияние сказалось на происхождении русской былины. Чуждой этому процессу оказалась лишь Нормандия.
Благодаря викингам почти всю северо-западную Европу завоевал новый декоративный стиль. Галлия внесла в него свой вклад, предоставив несколько элементов растительного орнамента (листья аканта), а Ирландия дала ему концепцию анималистического орнамента и плетеного узора, а также некоторые техники (эмалированная бронза). Между Англией и Скандинавией наблюдается настоящий художественный симбиоз, который просуществовал в течение полутора веков и был отмечен непрерывным взаимодействием. Декоративные стили X и XI вв., которые археологи связывают с Йеллингом, Рингерике и Урнесом, являются общими для обоих берегов Северного моря. Это единение существовало, не зная политических угроз, до того момента, когда Вильгельм Завоеватель силой вырвал из него Англию, чтобы присоединить ее к формирующемуся романскому миру. На севере Области датского права оно сохранялось еще некоторое время: его эпизодические проявления можно обнаружить до начала XII века.
Зато Нормандия, скорее всего, никогда не принадлежала к этой среде: все те элементы, которые можно возвести к истокам ее примечательного художественного ренессанса XI в., являются либо заимствованиями из каролингской традиции, либо спонтанными новшествами; в них мы не ощущаем ничего подлинно скандинавского. Началом этого взаимного оплодотворения Англии и Скандинавии стал в высшей степени знаменательный момент: около 960 г., чтобы отметить свое обращение в христианство, датский король Харальд Синезубый устанавливает в Иеллинге огромный рунический камень, обладающий типичными англосаксонскими стилистическими чертами. Своей вершины это явление достигло в империи Кнута Великого и, безусловно, особенно нравилось этому проницательному правителю. Оно и представляет собой наиболее однозначно позитивный аспект эры викингов. Парадоксально, смертный приговор ему был вынесен грубым вторжением других, более изменившихся, сыновей скандинавских завоевателей — рыцарей герцога Вильгельма Незаконнорожденного (Завоевателя).
Наиболее развитой отраслью коммерческой деятельности викингов наверняка являлась работорговля. Несмотря на то, что в момент, когда каролингская империя находилась в зените, этот вид торговли был почти оттеснен за славянские и мусульманские границы, теперь он снова переживал примечательный подъем, еще мало изученный. Людей викинги захватывали во всех странах, которые посещали, но, может быть, особенно, в кельтском мире: раб-ирландец является классическим персонажем исландских саг, относящихся к эпохе колонизации, и доля этих невольных переселенцев была достаточно значительной, чтобы заметным образом видоизменить физический тип исландцев. В самой Скандинавии первые миссионеры в IX в. обнаружили множество христиан-рабов в Хедебю и Бирке; приблизительно в конце X в. ярмарка в Бренньяре недалеко от современного Гетеборга была достаточно оживленным невольничьим рынком. На Руси основным занятием варягов, которых встретил на средней Волге около 922 г. мусульманин Ахмед ибн Фадлан, по-видимому, была работорговля. Наконец, в Галлии норманны снова ввели, хотя и в скромном масштабе, домашнее рабовладение, и около тысячного года в Руане некоторое время существовал свой рынок рабов, на котором продавались ирландцы и фламандцы. В морях, омывающих Англию, захват и продажа людей оставались доходным занятием до того момента, пока вмешательство Ланфранка95 не привело к ее запрету Вильгельмом Завоевателем.
Норманны всегда начинали с облавы на людей; некоторое количество они продавали прямо на месте за выкуп: так, в 841 г. 68 пленников, взятых на Сене, были проданы монахам Сен-Дени. Лучшие экземпляры содержались во временных лагерях — как жители Нанта на острове Нуармутье в 843 г. — а затем увозились либо на какой-то перевалочный рынок, либо прямо в Скандинавию. В качестве примера первой участи можно привести ирландца Мориута, захваченного в последней четверти X в., проданного в Корбридже в Северной Англии, снова захваченного другими викингами и купленного в Гамбурге или Хедебю, прежде чем очутиться в Руане, где он встретил свою бывшую невесту, выставленную для продажи на городском рынке; или епископа Се Адалельма, взятого в плен около 885 г., проданного за рубежом, и в конце концов выкупленного и возвращенного в Сен-Валери-сюр-Сомм. Иллюстрацией второй участи служит виконтесса Лиможа Эмма, захваченная на вандейском побережье около тысячного года и выкупленная через три года благодаря вмешательству герцога Нормандии Ричарда II.
Оставив в стороне работорговлю, можно задаться вопросом, хорошо ли подтверждаются текстами те способности к торговле, которые мы щедро приписываем викингам? То, что мы знаем точнее всего, практически сводится к операциям по сбыту добычи: в Руане, например, продавалось награбленное в Англии. Медлительность, с которой в Скандинавию проникали деньги, также вызывает скептические размышления: если бы викинги были прирожденными торговцами, то скоро осознали бы их удобство и не переплавляли бы их систематически на слитки, кольца и украшения. Во всяком случае за морем викинги торговали почти исключительно с непрофессионалами. Иногда, например, в Хасселте в 882 г., они устраивают засаду, чтобы убить купцов и завладеть их богатствами. В IX и X вв. в скандинавском мире встречались очень активные торговцы, особенно на русских маршрутах и в крупных морских портах, но эти люди отнюдь не все были скандинавами или, во всяком случае, не принадлежали к тому же социальному слою, что и настоящие викинги.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии