Последний штурм — Севастополь - Сергей Ченнык Страница 47

«Казалось, выявлено слабое место в обороне союзников и необходимо здесь срочно развивать успех. Неожиданное изменение направления главного удара русских сил на сильно укрепленные французами Федюхины высоты, при уже наметившимся успехе в ходе наступления на более слабые пьемонтские позиции и снятие оттуда наступающих сил, предопределило неудачу русской стороны в этом сражении.

О лучшем «подарке» от главнокомандующего русской армии в Крыму Горчакова сардинцы не могли мечтать даже в самых приятных крымских снах. Перенацеливание основного удара русских войск на более сильные и хорошо укрепленные позиции французов привело в итоге к проигрышу русскими сражения и дало благоприятный шанс пьемонтцам в дальнейшем успешно реабилитироваться за утреннюю сдачу своих передовых укреплений. Этот успех (не столько пьемонтцев, сколько французов) в послевоенной перспективе, по мнению сардинцев, открыл «новый славный поворот в сложном и нелегком пути к объединению и возрождению всей Италии и итальянской нации».

В подтверждение своих слов автор очень удачно приводит выводы, сделанные американским военным наблюдателем в Крыму капитаном МакКлелланом, в которых тот проводит параллель между перенацеливанием главного удара и поражением русских войск: «В сражении на речке Черной главные усилия русских были направлены на два пункта: на Федюхины высоты, занятые французами, и на возвышенности между этими высотами и селом Карловка, прямо против Чоргуна, занятые сардинцами.

Взгляд на карту объясняет правильность этой атаки: если бы один из этих пунктов пал, другой не смог бы устоять далее, и если бы русские вслед за тем приняли какие-либо деятельные меры, то последствием этого было бы снятие осады. Русские объясняют свою неудачу тем, что один из генералов нарушил данную ему инструкцию, но из приведенного описания местности делается почти очевидным, что единственная причина поражения русских заключалась в природной крепости атакованной позиции, соединенной с мужеством защитников. В храбрости же и стремительности со стороны русских недостатка не было».

Кстати, МакКлеллан, будучи генералом и командующим армией Потомака во время Гражданской войны в США 1861–1864 гг., в сражениях при Шайло и Энтитеме (1862 г.), попытался применить опыт Чернореченского сражения. Ошибки Горчакова были учтены. Но исполнение оказалось не лучшим. Он обрушился на один из флангов конфедеральных войск после имитации наступления на другом. И хотя ему удалось сокрушить оборону противника, общие потери были таковыми, что стоили ему должности.

Подводя итог действиям левого фланга русской армии, Тотлебен говорит, что «…войска корпуса левого фланга выполнили первую часть задачи, предписанной им по диспозиции, и остановились на занятых ими высотах в ожидании дальнейших приказаний главнокомандующего на отнятой у неприятеля позиции на Телеграфной и Чоргунской высотах».

Вскоре, казалось бы удачно начавшееся предприятие, принимает совершенно иной оборот. После известных событий на правом фланге, о которых будет сказано несколько ниже, по приказу Горчакова Липранди прекращает движение и останавливается. 5-я пехотная дивизия, уже двигавшаяся по направлению к горе Гасфорта меняет направление и уходит в сторону Федюхиных высот. Хотя 17-я дивизия продолжает попытки овладеть следующей линией сардинцев, они уже не отличаются прежним напором и начинают затухать, переходя в перестрелки. Садинцы быстро закрепились на второй линии и оттуда они легко уходить не собирались. Именно в это время военная удача в виде приказа русского главнокомандующего показала им свое лицо. Для русских она повернулась иной частью тела…

«Таким образом, возник новый очаг сопротивления. Но эта вторая наша линия обороны русскими была атакована уже не с таким порывом, как первая. В это время основные силы противника уже устремились на французские позиции, как гроза, которая после нескольких капель дождя в долину, вдруг обрушивается на соседнюю».

Уже после окончания Крымской войны Павел Петрович Липранди «…приписывал неудачу в предприятии двум самым простым причинам. Первая заключалась в том, что в диспозиции, показанной вчера начальникам колонн, было сказано, что генерал Липранди, заняв Телеграфную гору, тотчас же переправится и атакует Гасфортову гору; но в диспозиции присланной для руководства, было прибавлено, что он, после занятия Телеграфной горы, должен ожидать прибытия главнокомандующего». Горчаков действительно прибыл туда, «…но время было упущено».

Эту приписку в диспозиции Липранди относил на счет начальника штаба главнокомандующего и считал, что «вмешательство третьего лица все испортило». Французы добавили к мнению Липранди свое. Они считают, что неудача на Черной речке обусловлена отсутствием согласованности в действиях генералов Реада и Липранди.

Сардинцы быстро почувствовали внезапное ослабление давления со стороны русских. Очень быстро они начали наращивать свои силы: «…на место боя уже выдвинулась вся 4-я пехотная бригада генерал-майора Родольфо ди Монтевеккъо, с ней 13-я артиллерийская батарея капитана Рикотти Чезаре, которая с передового контрфорса горы Гасфорт открыла огонь по противнику. Тогда командир 2-й дивизии, генерал-лейтенант Алессандро Тротти, для возвращения уступленной русским первой траншеи определил три батальона: 9-й — майора Стефано Дуранди, 10-й — майора Луиджи Кастелли и 15-й — майора Витторио Валакка. Впереди наступали 10-й батальон с 4-й ротой 5-го батальона берсальеров (которой командовал Томмазо Гарроне)».

Пришло время и левому флангу русских расплачиваться за нереализованный успех. Но до этого на поле сражения произошел целый ряд событий, повернувших его ход в иное русло.