Тайный сыск генерала де Витта - Владимир Шигин Страница 47

Официально считается, что Александр I прожил в Таганроге после возвращения из Крыма ровно две недели. Сколько прожил на самом деле «император» Масков, никто не знает. Вероятно, что несколько меньше, ибо участникам операции надо было иметь несколько дней «форы», прежде чем объявить о смерти императора.

Историками давно замечено, что в описании смерти императора Александра нет единства. Одни пишут, что он скончался спокойно, другие — в мученьях. Одни пишут, что император умирал в полном сознании, другие, наоборот, — без сознания. Нет единства и в том, кто же присутствовал при смерти Александра. Согласно воспоминаниям Тарасова, — только врачи и императрица. Однако на весьма распространенной гравюре у смертного одра Александра изображены целых двенадцать человек. Никакого вразумительного объяснения этому нет, что весьма странно. Объяснение напрашивается лишь одно: никакой смерти императора не было вообще (произошедшая смерть фельдъегеря Маскова никого, разумеется, особо не интересовала и не волновала), а потому участники операции впоследствии и сочиняли обстоятельства кончины «императора Александра Павловича» каждый на свой лад. То, что они не договорились на этот счет, тоже вполне объяснимо. Вначале всем было просто не до этого.

Организация исчезновения Александра, тревожный период межцарствования, отречение от престола великого князя Константина, восшествие на престол Николая и, наконец, подавление восстания декабристов — всё это, разумеется, отвлекло внимание участников операции, которые принимали самое непосредственное участие во всех этих событиях. Когда же все это минуло, то участники таганрогских событий уже никогда не собирались вместе. Видимо, острой необходимости в этом тоже теперь не было. Власть к этому времени уже была в крепких руках Николая I, и обстоятельства смерти императора Александра сами собой отошли в область истории.

Впрочем, многие факты уже тогда вызывали недоумение. Так, бесследно исчезли последние страницы дневника, который вела в Таганроге императрица Елизавета. Впечатление такое, что кто-то специально вырвал и уничтожил их. Но кто, когда и почему?

Известно о том, что, вступив на престол, Николай I уничтожил много документов своего старшего брата, относившихся к последним месяцам его правления. Кроме того, Николай сжег личный дневник своей матери. Видимо, именно Мария Федоровна являлась передаточной инстанцией между ними. Историки в связи с этим отмечают одну фразу, сказанную некогда Александром Константину:

«Когда мне придет время абдикировать, то я дам тебе знать, а ты мысли свои напиши к матушке!»

Есть немало свидетельств, что тело покойного императора стало столь неузнаваемо, что узнать его было просто невозможно. Что касается императрицы Елизаветы, то она не сопровождала (как это следовало сделать по этикету) покойного супруга в столицу, а осталась отдыхать на юге. И в самом деле, зачем императрице сопровождать труп какого-то фельдъегеря!

В Петербурге гроб, несмотря на бальзамирование тела, так ни разу на людях и не вскрывали. Такую команду дал Николай I. Несколько странно вела себя и мать покойного императора, Мария Федоровна. Приезжая в Казанский собор, где стоял гроб, она всякий раз совершенно спокойно говорила:

— Да, это точно мой старший сын Александр!

Для матери, потерявшей своего первенца, такое поведение выглядело весьма странным.

13 марта 1826 года разыгрался последний акт таганрогского спектакля: «В одиннадцать часов, во время сильной метели, погребальное шествие направилось из Казанского собора в Петропавловскую крепость… В тот же день происходили отпевание и погребение. Во втором часу пополудни пушечные залпы возвестили миру, что великий монарх снизошел в землю на вечное успокоение».

Исследователь таинственной смерти императора Александра князь В. Барятинский подводит своеобразный итог всей таганрогской инсценировки такой фразой: «Где-то за тридевять земель в Таганроге в небольшом доме при микроскопическом составе свиты и прислуги, большинство которой даже не жило во дворце, при маломальской осмотрительности и осторожности вся эта мистическая драма могла быть разыграна без сучка, без задоринки, не возбуждая ни в ком не малейшего подозрения; но, по-видимому, разыграна она была не особенно удачно: кто-то не справился со своей задачей и проговорился, или что-то вышло не совсем гладко; возникли подозрения, и тревожный слух разнесся по всей России».

Как и где жил в последующие годы бывший император Александр, в точности никто не знает. Вполне возможно, что именно он и был сибирским отшельником Федором Кузьмичом, в котором многие современники видели Александра I; или, наоборот, Федор Кузьмич был всего лишь очередной отвлекающей фигурой, а настоящий Александр I спокойно доживал своей век в Георгиевском монастыре.

Любопытно, что император Николай I не оставил вниманием семейство Маскова в течение всего своего долгого царствования. Жене и дочерям Маскова выплачивалось полное денежное содержание. Все долги, которые делало семейство Масковых, император выплачивал. Дочери «павшего за Отечество» фельдъегеря были определены за казенный счёт на учебу в мещанское училище благородных девиц. Свою вину за вынужденное убийство несчастного человека Романовы прекрасно сознавали и хоть как-то старались загладить. Тем не менее в семье Масковых долгое время хранилось предание, что в Петропавловской крепости вместо императора Александра I похоронен глава их семейства.

Также известно, что в семьях доктора Тарасова и графа Остен-Сакена панихиды по усопшему Александру I с 1825 года не служились. Первая панихида по Александру в этих семьях была отслужена лишь в 1864 году, т. е. после смерти старца Федора Кузьмича. Многие очевидцы свидетельствовали, что некоторые близкие к царю люди, в том числе В.П. Кочубей, отказались признать в усопшем Александра I. Была смущена и его мать, Мария Федоровна. Специальная комиссия под председательством великого князя Николая Михайловича установила, что Николай I и Федор Кузьмич были в постоянной переписке. Она велась шифром, ключ к которому был обнаружен в фамильном хранилище Романовых. Этот факт был доложен Николаю II.

Данные о сличении почерков императора и старца также противоречивы. Вопреки мнению великого князя Николая Михайловича, тождество почерков признал занимавшийся этим вопросом известный юрист А.Ф. Кони, а также генерал Дубровин, хорошо знавший почерк Александра I. Причем А.Ф. Кони был совершенно категоричен: «Письма императора и записки странника писаны рукой одного и того же человека». Любопытно, что Николай I позднее уничтожил дневник Елизаветы Алексеевны, переписка Федора Кузьмича с Остен-Сакеном исчезла.

Заслуживает внимания недавняя публикация документа барона Н.Н. Врангеля, писателя и публициста, который представил свидетельство сына известного психиатра И.М. Балинского — И.И. Балинского. Это записка, в которой И.И. Балинский передает рассказ швейцара Е. Лаврентьева, служившего в клинике его отца. До этого Лаврентьев долгие годы состоял при усыпальнице Романовых в Петропавловском соборе. Он-то и рассказал, как однажды ночью, в 1864 году, в присутствии Александра II и министра двора графа Адальберга была вскрыта гробница Александра I, оказавшаяся пустой, и в неё был помещен гроб, в котором лежал длиннобородый старец. Всем присутствовавшим при этой церемонии было приказано хранить тайну. Служители получили щедрое вознаграждение, а затем были разосланы в разные концы России. Кстати, эта версия, идущая из семьи Балинских, была хорошо известна в русских эмигрантских кругах. Вместе с тем имеются известия, что при последующих вскрытиях гробницы Александра I (в XX веке) обнаруживалось, что она пуста.