Крымская кампания 1854-1855. Трагедия лорда Раглана - Кристофер Хибберт Страница 47

С того самого дня два месяца назад, когда армия заняла Балаклаву, Раглан понимал, что у него слишком мало сил для того, чтобы одновременно вести осаду города и защищаться самому. Надеясь избежать зимней кампании, он сосредоточил все свои войска, кроме 2-й дивизии и гвардейской бригады 1-й дивизии, на осаде города. Эти девять полков были всем, чем англичане располагали для прикрытия своего незащищенного фланга. Их позиции были неудобными и уязвимыми – Раглан знал и об этом. Два дня назад он писал о возможности наступления противника на 2-ю дивизию. Ее войска не оборудовали траншеи для обороны своих позиций. Было решено, что неровный, изломанный характер местности позволит солдатам действовать группами на открытой местности из-за естественных укрытий до прибытия подкреплений из района Севастополя.

Большая часть оборонявшихся войск была сосредоточена за естественными выступами, фронтом к реке Черной, которые в дальнейшем получили название Инкерманские высоты. Плоская вершина холма и его склоны, ведущие к реке, густо поросли колючим кустарником, растущим пучками и достигающим высоты 4 футов. Сама река спокойно несла воды через зеленые луга, резко контрастирующие с высящейся за ней серой скалой, на которой находились развалины Инкермана и штаб русской полевой армии.

Сам вид этой твердыни был величественным. «Таким образом, – писал один из офицеров, – они [русские] напоминали нам, насколько мы слабы». Позиция не была бы настолько уязвимой, если бы французские союзники согласились помочь англичанам. Раглан не раз обращался к ним с просьбой усилить оборону своего открытого фланга, но Канробер заявил, что не сможет выделить ни одного своего солдата до тех пор, пока не получит подкрепления. Французская армия к тому времени насчитывала около 40 тысяч человек, британская – около 30 тысяч, включая морскую бригаду. И хотя в английской армии было еще около 6 тысяч, а во французской – 5 тысяч турок, Раглан не очень на них рассчитывал, справедливо полагая, что боевой дух турецких солдат подорван после боя за Балаклаву. Поэтому он решил совсем не использовать турецких солдат в сражении, ожидая, что от них будет больше проблем, чем пользы.

Русская армия почти вдвое превосходила объединенные силы союзников. Начиная с октября русские под Севастополем постоянно получали подкрепление, и к 5 ноября под началом князя Меншикова находилась армия численностью около 82 тысяч солдат и офицеров. В течение последних недель предполагалось, что Меншиков вот-вот предпримет решительное наступление против осаждавших город союзников. Британские офицеры получали письма от родственников в Англии, в которых те, ссылаясь на знакомых в России, предупреждали об этом. О намерениях русских был осведомлен и британский посол, которому удалось ознакомиться с зашифрованным письмом Меншикова губернатору Варшавы, предназначенным для последующей передачи в руки царя. 4 ноября в пять часов пополудни соответствующие приказы были доведены до войск и населения Севастополя. Но у союзников не было агентов в городе, поэтому, когда на следующее утро в британском лагере услышали ружейную стрельбу и свист летящих снарядов, а темно-серые фигуры вражеских солдат появились в долине, никто еще не знал о намерениях русской армии.

План русского командования не отличался замысловатостью, и его можно было разгадать с самого начала сражения. Основные усилия войска под командованием генерала Данненберга должны были сосредоточить против позиций 2-й дивизии и гвардейской бригады, закрепившихся на Инкерманских высотах. Для того чтобы не допустить участия французских войск в битве, предполагалось нанести два вспомогательных удара. Перед защитниками Севастополя была поставлена задача совершить вылазку на левом фланге французов и навязать бой армии Канробера. В то же время князь Горчаков должен был совершить марш вниз по реке Черной в сторону Балаклавы и воспрепятствовать выходу дивизии Боске из района Сапун-горы, занимавшей господствующее по отношению к долине Балаклавы положение. Кроме того, при малейшей возможности гарнизон Севастополя должен был атаковать англичан на их позициях перед городом, не допуская переброски резервов на слабо укрепленный фланг, где разворачивались основные события.

Стоящий в районе сражения густой туман зачастую не позволял разглядеть противника на расстоянии нескольких ярдов и способствовал первоначальному успеху наступления русских.

Обеспокоенный передвижением войск князя Горчакова в направлении долины Балаклавы, генерал Боске колебался, когда герцог Кембриджский обратился к нему с просьбой поддержать гвардейскую бригаду англичан, которую герцог сразу же направил на оказавшиеся под угрозой фланги. «Посмотрим», – решил он и в течение часа оставался на месте, наблюдая за передвижениями русских и размышляя, как отреагировать на противоречившие друг другу сведения наблюдателей. Около семи часов утра Боске все же понял, что маневр Горчакова не представляет опасной угрозы, и, выполняя просьбу герцога Кембриджского, отправился с частью своей дивизии на север. По дороге он встретил генералов Брауна и Кэткарта и немедленно предложил им помощь. К удивлению генерала, предложение было отвергнуто с непонятным упрямством.

– У нас достаточно резервов, – заявил Браун таким тоном, будто предложение француза наносило удар по престижу британской армии, – на случай любых неожиданностей.

Боске попросили расположить своих солдат и артиллерию таким образом, чтобы он мог контролировать тыл англичан. Его войска стояли там без дела два часа, пока генерала не вызвал Раглан. Тем не менее, еще раньше он на свой страх и риск отправил на помощь англичанам генерала Бурбаки.

На Севастопольском фронте русские тоже вначале действовали успешно. Генерал Канробер примерно одновременно с генералом Боске понял, что по замыслу противника основной удар будет направлен в правый фланг англичан. В восемь часов утра он приказал снять с позиций вокруг города несколько батальонов и отправить их на помощь британским войскам. К сожалению, французы собирались очень медленно. К 9.30, когда крупные силы русских предприняли вылазку из осажденного города, еще несколько батальонов, готовившихся к отправке в район Инкермана, принц Наполеон бросил для ее отражения. Воодушевленные отступлением русских, французы настолько увлеклись преследованием, что остановились только под стенами города, попав под убийственный огонь русской артиллерии. Принц Наполеон смог собрать свои войска для совершения марша в сторону Инкермана только к 11.30, но они прибыли туда слишком поздно и в битве не участвовали.