Русский Ришелье - Ирена Асе Страница 47

– А как они выглядят?

– О, это будут зелененькие бумажки, такие красивые, с портретами великих людей. Когда-нибудь они завоюют весь мир!

Рижанин Виттмахер-Пальмструк оказался пророком в этом вопросе. В 1661 году он начал-таки выпускать зелененькие бумажные таллеры. И пусть через несколько лет увлекся и выпустил их сверх меры, что вызвало банкротство банка, но бумажные деньги уже разлетелись по всему свету. Группа шведских колонистов привезла их за океан, в Новую Англию. Жившим там англоязычным колонистам так понравились эти денежные знаки, что их стали широко применять, даже печатать свои, только называя таллеры (даллеры) чуть иначе. В двадцатом веке эти доллары совершили триумфальное шествие по всему миру. Называют их в разных странах по-разному, в России, например, иногда именуют баксами. Почему именно так? Да аллах ведает, главное, было бы у страны баксов побольше…

Впрочем, о светлом будущем своего детища создатель первых в Европе бумажных денег, уроженец Риги Виттмахер-Пальмструк, никогда не узнает. А в тот осенний день в 1657 году он попивал пиво у старого приятеля и обсуждал, как бы прадедушку нынешних баксов приветливо приняли в его родном городе.

Хенрик Дрейлинг с грустью сказал:

– Ты приехал в плохое время. Никакой торговли нет, горожане разъезжаются кто куда. Сам я, несмотря на помощь друзей, на грани банкротства.

– Могу выдать тебе ссуду под проценты, – обрадовался Виттмахер-Пальмструк. – В моем банке проценты ниже, чем у ростовщиков, во много раз. Тебе по старой дружбе дам денег, не требуя обеспечения.

– А отдавать чем, тем более с процентами?! Не тот случай, Иоганн, либо я сам вынырну из этой пучины, либо сам утону. Надеюсь, все же выплыву.

Про себя Дрейлинг подумал о том, о чем, конечно же, не сказал старому другу: «Не даст русский царь обанкротиться столь полезному человеку! Кто будет поставлять ценные сведения для его армии?»

Хозяин дома продолжил:

– Думаю, тебе стоит поговорить с генерал-губернатором. Все признают, что граф Делагарди очень умен и образован. Если его превосходительство, кстати, самый богатый швед, станет принимать твои кредитные билеты для казны генерал-губернаторства и для себя, то к твоим билетам с доверием отнесутся и купцы.

Один из первых в Европе банкиров с грустью сказал:

– Генерал-фельдмаршал приговорен. У него чума.

Герда тихо ойкнула и, не выдержав, вмешалась в разговор:

– Еще нестарый, красивый – и на́ тебе!

Капитан Иоганн фон Шталкер недовольно сказал приезжему:

– Герр Пальмструк! Это же тайна.

Банкир беззаботно рассмеялся.

– Пускай! Хенрик Дрейлинг ее никому не выдаст. Он, согласитесь, не похож на шпиона, – успокоил офицера банкир.

А купец заметил:

– Воистину, ты приехал в Ригу в неудачный день, Иоганн. Словно какой-то огромный черный кот перешел дорогу сразу всем рижанам! С тех пор как гениальный Густав Адольф, дядя нынешнего короля, завоевал наш город, не было для Риги более печального лета!

Виттмахер-Пальмструк взял ломтик ветчины, подцепил вилкой квашеной капусты и с ленцой возразил:

– Ты назвал Густава Адольфа гением? Милый мой, тебе, видимо, и невдомек, что 36 лет назад шведы заполучили Ригу благодаря совсем другому человеку. И мне выпала честь видеть подлинного гения! Он был уже стар, свыше 60 лет, но не утратил остроты ума.

– Неужто ты имеешь в виду того нидерландского инженера, который строил в Риге укрепления, а потом продал шведам их планы?

– Нет, совсем другого выходца из Нидерландов.

– Но кто же это? И не понимаю, разве не Густав Адольф сумел заставить капитулировать нашу Ригу? И разве не сравнивают его с Юлием Цезарем и Александром Македонским?

– Да, несомненно, король был очень умен. И однажды принял весьма мудрое решение: пригласил из Нидерландов к себе на службу финансиста Луи де Геера.

– Что-то слышал о таком, но немного. Он, кажется, снарядил за свой счет флот для короля?

– Он родился в Брабанте. После окончания войны за независимость Северных Нидерландов в Южных Нидерландах ^[41] испанцы стали преследовать местных лютеран. Именно тогда к нам, в Швецию, перебрались, не желая переходить в католичество, прекрасные рудокопы из Фландрии. Семья Луи де Геера поначалу бежала в Амстердам, где Луи де Геер и возглавил местный банк. Он не только давал кредиты королю Швеции, но и помогал ему получать деньги в Англии, во Франции. Густав Адольф был должен де Гееру огромную сумму и, на счастье Швеции, предоставил ему в залог один из шведских железных заводов. Де Геер переселился в Швецию, используя знания рудокопов Фландрии, улучшил разработку руды, построил еще ряд заводов, усовершенствовал и металлообработку. В результате доходы казны увеличились, а в Швеции появились лучшие в мире мушкеты. Только шведский солдат, единственный в Европе, мог совершать более одного выстрела в минуту – отчего бы не побеждать с таким оружием?! О, он был человеком большого масштаба. По его предложению была основана компания, которая вела торговлю в Африке; когда Швеции потребовались корабли для войны с Данией, он построил на свои деньги флот для государства – свыше двадцати морских судов. Вот откуда могущество Швеции! Недаром, король не только произвел его в дворяне, но и удостоил титула графа.

Банкир вздохнул:

– Если бы я организовал банк в Риге, то, подобно де Гееру, изменил бы ход истории. А де Геер, несомненно, поддержал бы меня, будь он жив. Увы, он умер уже пять лет назад.

– Хватит о грустном, – решил сменить тему хозяин дома.

Хенрик учтиво налил гостю пива. Казалось, ему все равно, что в доме присутствуют полковник и капитан, – сейчас он общался только с банкиром. Тот ждал, что разговор может пойти о личной жизни, о Герде, но неожиданно купец поинтересовался:

– А что ты думаешь о русском воеводе Ордине-Нащокине, чьи конные разъезды порой появляются в двадцати милях от Риги?

– Конечно, он неглуп и знает, что делает. Но беда его в том, что в России нет своих фабрик. И эта страна настолько велика, что даже де Геер не смог бы быстро изменить ее. Поменьше думай о русских: в ближайшие сто лет у них не будет ни городов на Балтийском море, ни флота. Я не представляю себе гения, который мог бы за одну жизнь создать в ней мануфактуры, школы, морские суда… А талантливый Нащокин всего лишь слуга своего царя – умного, но не гениального монарха. А почему он тебя заинтересовал?

– Ну, видишь ли, – после паузы произнес Хенрик Дрейлинг, – я уже говорил, что его разъезды могут появляться даже близ Риги. Завтра я еду в Курляндию.

– Для чего же? Что тебе там делать, Хенрик?

«Так я и скажу тебе правду», – подумал купец. Вслух же пояснил:

– Дела мои плохи. Этим летом я не заключил ни одной сделки, так как русские плоты и ладьи с товарами больше не плывут до Риги по реке Дюне ^[42]. А в Курляндии уродился неплохой урожай зерна. Быть может, я смогу выгодно купить хлеб, привезти его в Ригу и получить хоть какую-то прибыль.