Королева Виктория - Кристофер Хибберт Страница 47

Принц Альберт тоже был против такой поездки, поскольку не одобрял соперничество между различными политическими партиями, которое всегда сопровождалось грязными слухами, сплетнями и взаимными обвинениями. Но больше всего его беспокоил тот безрадостный факт, что грязная предвыборная борьба «деморализует низшие классы» общества и «развращает высшие классы». По его твердому убеждению, монархия должна быть выше партийной борьбы, и он часто напоминал королеве, что ее долг заключается именно в сохранении конструктивного нейтралитета».

И вcе же, когда тори одержали на всеобщих выборах убедительную победу, королева не смогла скрыть своего разочарования. Впрочем, она даже и не пыталась это сделать и во всеуслышание заявила, что не намерена встречаться с «этим плохим человеком Робертом Пилем, который так недостойно вел себя в прошлом». Более того, она отклонила официальное приглашение присутствовать при открытии первой сессии парламента и не выразила никакого желания принять в королевском дворце нового премьер-министра Роберта Пиля, который пришел на смену ее лучшему другу лорду Мельбурну и с которым она так охотно встречалась почти каждый божий день в течение последних четырех лет. «Эти одиннадцать последних дней, — писала она королю Леопольду, — были для меня самым длинным периодом времени, в течение которого я не видела его. Можете представить себе, что означают для меня все эти политические перемены». Она действительно привыкла к нему, выросла на его глазах и не могла сделать ни единого шага, не услышав от него мудрого совета. А сэр Роберт Пиль был слишком стеснительным и всегда смущался перед королевой. Как говорил Чарльз Гревилл, она могла бы найти с ним общий язык, если бы он твердо стоял на ногах.

Лорд Мельбурн пытался успокоить королеву и поддержать ее морально. Он пообещал, что будет регулярно писать ей и поддерживать с ней отношения в качестве, как он сам выразился, «очень полезного и ценного друга, находящегося вне кабинета министров». Какое-то время он действительно делал это, несмотря на недовольное ворчание как Роберта Пиля, так и барона Штокмара. Кстати сказать, последний не преминул упрекнуть в этом лорда Мельбурна, но тот послал его ко всем чертям. Но когда Штокмар предупредил его, что Роберт Пиль угрожает подать в отставку, а его близкая знакомая миссис Нортон распускает всяческие слухи о продолжающейся связи между бывшим премьер-министром и королевой, лорд Мельбурн стал писать Виктории все реже, а потом вообще перестал посылать письма с комментариями наиболее деликатных политических проблем.

Конечно, лорд Мельбурн с трудом поборол в себе желание как можно чаще встречаться с королевой и сам признавался ей в этом, но неизменно подчеркивал, что ужасно устал и хочет хоть немного отдохнуть от государственных дел. Кроме того, он заверил Викторию, что оставляет ее в хороших и надежных руках. «Принц Альберт прекрасно разбирается во всех делах, — говорил он, — имеет ясный ум и превосходное образование». Другими словами, она могла во всем положиться на помощь супруга и доверять ему самые сложные государственные дела. По его мнению, у принца Альберта сложилось «высокое мнение о суждениях ее королевского величества, о характере и личных достоинствах».

Чтобы хоть как-то наладить отношения королевы со своим премьер-министром, лорд Мельбурн посоветовал ей уступать Роберту Пилю в мелочах и не провоцировать его на слишком резкие заявления. С другой стороны, он попросил Чарльза Гревилла поговорить с премьер-министром и помочь ему найти правильной тон в общении с королевой.

«Что бы он ни совершал и что бы ни предлагал, — убеждал лорд Мельбурн, — пусть он делает это внятно, четко и достаточно аргументированно. Королева не страдает манией величия и прекрасно осознает, что многие вещи остаются за пределами ее понимания. Именно поэтому она требует, чтобы все сложные вопросы ей объясняли наиболее доступным и простым образом, а также довольно конкретно и в мельчайших подробностях. Но при этом нужно быть лаконичным, кратким и ясно излагать суть дела. Она не любит слишком длинных разговоров, и даже я не осмеливался оставаться с ней слишком долго».

Некоторое время спустя лорд Мельбурн передал премьер-министру через Джорджа Энсона еще один полезный совет. Он предлагал Пилю не раздражать королеву слишком утомительными для нее «разговорами о религии».

Надо сказать, что больше уважения премьер-министр вызвал у принца, который на самом деле был очень похож на Роберта Пиля — такой же стеснительный, серьезный и счастливо женатый. Этим он отличался от легкого в общении и веселого лорда Мельбурна, с которым королеве было так просто и комфортно. Принц Альберт побудил королеву быть более снисходительной к Пилю, несмотря на все те конфликты, которые у нее были в 1839 г. во время обсуждения с ним персонального состава ее придворных дам.

На заседании Тайного совета, который рассматривал кандидатуры новых министров, королева Виктория вела себя, по словам Чарльза Гревилла, «великолепно», чем вызвала восхищение нового премьер-министра. «Она выглядела слегка смущенной, но при этом совершенно спокойной и невозмутимой и сохраняла самообладание даже в тех случаях, когда обсуждаемые вопросы должны были, по общему мнению, вызвать у нее негативную реакцию. Во всем чувствовались глубочайшее достоинство и уверенность в себе».

«Среди новых членов кабинета министров, — вспоминал позже Гладстон, назначенный на пост заместителя министра торговли, в беседе с личным секретарем принца Альберта Джорджем Энсоном — не было ни единого человека, который не отдал бы должное самообладанию ее величества и ее искреннему доверию к новому правительству. Они восхищались самообладанием королевы... Все понимали, что для нее это была весьма болезненная процедура, но ее поведение на заседании Совета было превосходным». А новый секретарь Комитета по контролю У. Баринг и сэр Джордж Грей — канцлер герцогства Ланкастерского — просто расплакались от умиления. А лорд Эррол даже выбежал из зала заседаний, чтобы никто не видел его слез.

По словам Чарльза Гревилла, Пиль был очень доволен поведением королевы и пообещал, что впредь будет «советоваться с ней по веем важнейшим вопросам и сделает все возможное, чтобы не досаждать по мелочам и не нарушать ее счастливого материнства». Кроме того, он дал слово, что ни один из министров не будет назначен без ее согласия. А когда Гревилл спросил, как королева отнеслась к его заверениям, тот без колебаний ответил: «Превосходно». Короче говоря, Роберт Пиль был более чем удовлетворен: он был просто очарован королевой.