Литовско-Русское государство в XIII—XVI вв. - Александр Пресняков Страница 46

Победа Казимира над «заговором князей» была победой объединения Литовско-Русского государства над опасностью нового взрыва внутренних смут в борьбе князей за власть великокняжескую. Работа над упрочением единства ведется активно и великим князем и радой, несмотря на вскрывшуюся их рознь. Но до конца княжения Казимира, до его кончины 7 июня 1492 г., государственно-правовое взаимоотношение Польши и Литвы оставалось неопределенным, как не видно и существенно новых, определенных шагов в деле организации государственного управления Литовско-Русского государства, его политического строя.

При таких условиях смерть Казимира являлась событием особенно крупного значения. Она ставила снова ребром вопрос об унии. Она же ставила на очередь и вопрос о положении носителя верховной власти в Литовско-Русском государстве, прежде всего по отношению к раде господарской. И то и другое выдвигало и третью коренную проблему — о взаимоотношении виленского центра и земель-аннексов. В годину смерти Казимира при нем в Гродне находились младшие сыновья, Александр и Сигизмунд. Рада убедила Александра остаться в Литве и взять управление в свои руки ввиду опасного положения государства, угрожаемого и Москвой и татарами. Так возникло регентство Александра с господарской радой. Сохранить единство Литовско-Русского государства от каких-либо потрясений и создать крепкое нейтральное правительство было первой его заботой. Для этого надо было действовать совокупно с землями-аннексами и поставить во главе управления своего особого великого князя. И в Городне по смерти короля Казимира (1492 г.) «початы посольства писати до Киева, до Смоленска, до Витебска, до Полоцка, до Луцка». А писалось в этих «посольствах» от имени Александра, сына Казимира, короля польского и великого князя литовско-русского, всем князьям, панам и земянам, верным слугам его отца. Александр сообщает, что отец умер, а его раде наивысшей, панам великого княжества Литовского, «виделось», чтобы он, Александр, остался в своей вотчине, великом княжестве Литовском и Русском, чтобы неприятели, «побачивши тую нашу пригоду, боже уховай, не сягнули на тое панство». «Про то жадаем вас, яко слуг отца нашего верных, — продолжает Александр, — а приятелей наших, ажбы есте памятовали па присяги предков ваших и на свои, яко предки ваши и вы присягнули отцу нашему, господарю своему, верне по милости служити, якож есте и служили, дали бог аж до его милости скончанья. А на присягах своих то есте прирекли: есть ли бы бог отца нашего короля его милости не вховал, тогды иного господаря не мели есте мети нижьли сына его милости, который бы был господарем на великом княжестве, которого ваша милость згодившися посполу з братьею своею с паны-радою великого княжества Литовского оберете». Он выражает уверенность, что адресаты, «веру свою добре заховают», исполняя присягу, «и посполу з братьею своею с паны радою великого князя литовского за один будут». Итак, в чьих руках решение судеб государства? — «князей, панов и земян» всех и каждой отдельных земель «посполу», в «одиначестве» с радою великого князя литовского. Только коллективный акт обранья всеми этими элементами, «згодившимися» между собою, может дать Литовско-Русскому государству нового господаря.

Призывая к сохранению единства и совместному обранью, пишут паны-рада с нареченным епископом (электом) виленским князем Войтехом, воеводой виленским Николаем Ради-вилом, трокским воеводой Петром Яновичем, старостой жмудским Ст. Яновичем во главе и от себя «братьям и приятелям своим милым», напоминая им, что «их предки были завжды за один, посполу з великим князством Литовским» и что Казимир «обовязал и запечатал всих нас души», чтобы все они «служили верно его сыну, который будет господарем на великом княжестве Литовском», и выражая надежду, что это единение земель с великим княжеством Литовским не будет нарушено. При этом паны-рада поясняют, что они оставили у себя Александра, отнюдь не предрешая его избрания на великое княжение, а только по необходимости, «для того, иж бы земля была беспечна от сторон неприятельских». «Бо мы, — заявляет рада, — без вашое милости, братьи нашое милое господаря не хочем выбирати, олиж посполу згодившися со всеми вами, кого слюбим господарем мети, того собе оберем». И для того «положили» паны-рада «сойм у Вильни землям всем зъехаться на день св. Ильи, на выбранье господаря», приглашая представителей данной земли в любопытной по некоторой двойственности формуле: «аж бы есте на тот день там… ехали для тых всих дел и для доброго и посполитого земьского» — «и ваша бы милость старших вас десять або двадцать, або колько ся вам увидит на тот сойм к нам приехали и о тых делех с нами, братьею своею, помыслили, а иньших добрых людей, братью свою, абы ваша милость там заставили, при замку, для часу пригоды».

^{Великий князь Александр Казимирович (1461-1506). С картины Я. Матейко}

Сейм состоялся, и на нем выставлены были две кандидатуры — Александра и Семена Михайловича, внука Олелькова, князя слуцкого, который при ехал с дружиной в 200 человек. И вот тут выступает известие о завещании Казимира. В грамоте Александра и рады к польской королевской раде, отправленной, по-видимому, одновременно с рассылкой призывных листов на сейм, Александр сообщает полякам, что, как поведали ему панове-рада великого княжества Литовского, отец его заявил раде своей перед смертью, что корону Польскую поручает после себя Яну-Альбрехту, как известно это и польской раде. И Александр убеждает польских панов исполнить эту последнюю волю отца. О себе он тут еще не говорит, но сохранилась и другая грамота, обращенная также к раде коронной, где рада литовская иначе излагает «остаточную волю и росказанье» Казимира, именно, что он корону Польскую оставил Яну, а великое княжество Литовское — Александру, и потому-де рада литовская и просила его остаться в вотчине своей, в великом княжестве Литовском, по «росказанью и полецанию» отца. Убеждая поляков принять в короли Яна-Альбрехта, рада сообщает о созыве сейма для обранья «по воле и росказанью Казимира» Александра.

«А то, — прибавляют они, — есмо вчинили для панств обапольных — а быхмо имели згоду — а быхмо были собе радни и помоцни в всих потребах».