Войны и кампании Фридриха Великого - Юрий Ненахов Страница 46

Вслед за восхищением в стан противников Фридриха вкралась тревога. Первыми опомнились австрийцы, которые до начала Семилетней войны развернули программу переучивания своей кавалерии но фридриховскому образцу. Однако, как и впоследствии русские, австрийцы не увидели не только духа, но даже и самой буквы реформ Фридриха. Хотя и здесь тяжелую конницу стали обучать атакам на холодном оружии, но… по-прежнему разрешалась и стрельба с места. Какой способ боя избрать, зависело от командира полка — это часто отрицательно сказывалось на результатах атак. Французы же вообще с пренебрежением отнеслись к тактическим изыскам «бранденбургского маркиза». Поэтому после начала Семилетней войны Европа услышала о таких городках, как Росбах и Лейтен.

Рядовой лейб-кирасирского полка (1762 год). Колет белый с белыми фалдами, погоном, синим воротом и обшлагами. Шемизет (жилет) синий. Шляпа черная с черными бантом и петлицей, пуговица желтая. Кисти в углах красные, султан белый. Галстук черный. Рейтузы палевые, сапоги черные с белыми штибель-манжетами. По борту колета, шемизета, фалдам и обшлагам нашит полковой галун (белый с двумя синими просветами). Перевязь карабина белая с полковым галуном по обоим краям. Перевязь лядунки, подвеска ташки и палаша белые. Кираса черная с синей выпушкой по шейному и боковым вырезам и белыми ремнями. Лядунка черпая с латунной бляхой. Кушак синий. Темляк красный с синей гайкой и белой кистью. Ташка синяя с белым вензелем и полковым галуном по краям. Палаш с латунным эфесом, ножны черные с железными накладками. Перчатки замшевые.

* * *

Кроме обучения ведению фронтального боя тяжелой конницей, Фридрих придавал огромное значение подготовке гусар, поскольку на них легла главная тяжесть «малой» рейдовой войны и именно им пришлось столкнуться с многочисленной и отличной по качеству «природной» конницей Австрии и России.

К тому же гусарские полки того времени во всех европейских армиях страдали неким оттенком иррегулярности, а их личный состав был хуже подготовлен к боевым действиям как в индивидуальном, так и в групповом плане. Другое дело, что, например, австрийцы вербовали своих гусар из числа жителей долины Пушта, где уже много веков жили пандуры — великолепные природные наездники. Русские располагали такими же по качеству казачьими полками, а вот пруссаки в силу культурных и географических причин были начисто лишены природной кавалерии. Поэтому немногочисленные гусарские полки в первые годы правления Фридриха переняли только отрицательные черты «полурегулярства», почти совершенно не восприняв положительных.

В частности, низкорослые гусарские лошади по уставу не подлежали выездке. Согласно воззрениям военных начала XVIII века, высокое качество конского состава в гусарских полках и его тренировка к действиям в боевой линии были вовсе не нужны: гусар учили в основном действиям в рассыпном строю как верхом, так и (весьма часто) пешим порядком. Строго говоря, если драгуны были «ездящей пехотой» регулярного образца, то гусары — нерегулярного. Это накладывало негативный отпечаток на их подготовку. Несомненным плюсом прусских гусар являлась лишь их жесткая, как и в остальной фридриховской армии, дисциплина.

Вскоре после начала войны за Австрийское наследство, когда тогдашний слабый уровень подготовки прусской кавалерии оказал самое неблагоприятное влияние на ход боевых действий, Фридрих издал в 1742 году «Инструкцию полковникам и всем офицерам гусарских полков». В этом пособии король указал гусарским офицерам обратить самое серьезное внимание на следующие положения:

«1. Полковники и командиры гусарских полков, также все штаб-офицеры должны приложить все усилия, чтобы держать свои полки в наилучшем порядке, чтобы их люди хорошо учились ездить верхом, быстро и проворно седлали и хорошо действовали саблей.

2. Офицеры полков должны так же хорошо обучить своих людей, как и в других полках, а также постоянно внедрять им, что должно в большинстве случаев атаковать вполне сомкнуто и с саблей в руке.

<…>

4. Когда полк ударит на неприятельских гусар, можно рассыпать в каждом эскадроне самое большое по одному взводу; если же, противно обыкновению, гусары (противника) не будут стрелять, то полки обязаны, если противник слабее их, атаковать его вполне сомкнуто, с саблей в руке и прогнать.

<…>

17. Ни один гусарский офицер никогда не должен преследовать слишком далеко неприятеля, так как конечно надо полагать, что последний имеет всегда резерв, почему может оказаться сильнее его преследующих; к тому же лошади будут очень утомлены горячим преследованием, потеряют дыхание и потому легко могут быть настигнуты свежими лошадьми неприятельского резерва, а тогда люди будут изрублены без всякой пользы».

В 1759 году была издана новая «Инструкция», в которой отражен боевой опыт предыдущих кампаний и начального периода Семилетней войны:

«Гусары, при обучении пешком, должны быть вполне обучены и приучены располагаться за изгородями и стенами, быстро заряжать и аккуратно стрелять, так как гусарам часто приходится спешиваться и действовать против неприятеля таким способом».

Как видно из этих правил, Фридрих изначально готовил гусар к отправлению патрульной службы и ведению «малой войны»: рейдовых и контррейдовых операций. Основным для гусар был огневой бой, хотя, например, при Росбахе в 1757 году они сумели опрокинуть во фланговой атаке тяжелую бригаду французских жандармов. Кроме действий в рассыпном строю, эшелонированной атаке, охвате флангов и преследования отступающего противника, прусские гусары привлекались для организации засад, в которых противника поджидало несколько хороших стрелков и небольшой кавалерийский отряд.

Гусары выполняли функцию боевого охранения на марше. Передвигающаяся колонна выделяла авангард и арьергард. Гусарский авангард колонной с фронтом в один взвод двигался примерно в километре от авангарда армии. В боевое охранение поочередно отправлялись группы по 60—100 человек во главе с офицером. Фланговые патрули всегда находились под командованием унтер-офицера и постоянно поддерживали связь с основными силами. Разведывательные патрули, возглавлявшиеся офицером (20–30 человек), действовали в отрыве от главных сил.

Однако Семилетняя война показала, что этих сил явно недостаточно. Поэтому пруссакам пришлось привлекать для фуражировки, походного охранения войск на марше и к конвоированию обозов все рода конницы, в том числе и тяжелой, и даже пехоту. Значительные потери, которые наносили прусским гусарам австрийские кроаты (хорваты) и пандуры, а также русские казаки, сделали необходимым усиление конных патрулей для увеличения их огневой мощи подразделениями фузилеров (затем и егерей). Этот шаг стал столь же вынужденным, сколь и малоэффективным: тяжелые и ширококостные кони кирасир и драгун физически не выдерживали трудностей бесконечных походов, а подразделения линейной кавалерии ничего не могли противопоставить тактике «бей и беги», применявшейся русской и австрийской легкой иррегулярной конницей.