Повседневная жизнь викторианской Англии - Татьяна Диттрич Страница 46

Однако даже самым умелым дон жуанам не всегда удавались подобные уловки. Лорд Чарльз Бересфорд, который был влюблен в леди Уорвик в то же время, что и принц Уэльский, однажды на цыпочках прошел в темную комнату, где ожидала его любимая, и бросился на необъятное ложе с криком «Кукареку!». Все, что он помнил дальше, это как дрожали его руки, когда он зажигал парафиновую лампу, и ужас, когда из темноты выступили лица епископа Честера и его жены. Не имея понятия, как объяснить свое неожиданное появление при таких обстоятельствах, лорд оставил приютивший его загородный дом на следующее утро до завтрака. Имя леди, находившейся с ним, осталось неизвестным. Мужчина еще мог как-то выкрутиться из подобной ситуации, у женщины не было никаких шансов.

Викторианское время знаменито своими двойными стандартами. Если юноша до женитьбы должен был обладать приобретенным сексуальным опытом, то девушки находились в неведении о жизни, и особенно о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Их привлекательность и красота не могли компенсировать количество проблем и неприятностей, возникавших при ухаживании за ними. Их нельзя было любить и не нести ответственность за это.

Во время мужской беседы в клубе, когда джентльмены в принятой тогда томной, неторопливой манере говорили о женщинах, упоминать имена девушек считалось дурным тоном. И если достоинства и недостатки замужних женщин со вкусом смаковались, незамужние никогда не попадали под микроскоп. Срывание бутона означало женитьбу. Если же соблазнитель был уже женат, то общество осуждало его до такой степени, что он мог потерять и положение в нем, и все имевшиеся ранее привилегии. Девушки приносили больше неприятностей, чем удовольствия. Они были склонны смотреть на любовника исключительно как на свою собственность и не могли удержать язык за зубами, рассказывая о романе близким подружкам. Слишком много неудобств.

Может быть, поэтому принц Уэльский избегал романов с девушками. У него и без того было достаточно много проблем. Самый громкий роман случился у него с леди Уорвик. Она была самой темпераментной и увлекательной из всех женщин, ему знакомых. Она тратила свои собственные деньги, чтобы развлекать его, а он страдал от ужасной ссоры, которая разгорелась из-за нее между ним и адмиралом лордом Чарлзом Бересфордом. Самый удачный роман короля Эдуарда VII был с мудрой и интеллигентной миссис Кеппел, среди ее потомков мы знаем Камиллу – жену нынешнего принца Уэльского. О всех увлечениях Эдуарда было известно обществу, поскольку ежедневно он собственноручно записывал в своем дневнике имена каждого человека, с которым он встречался.

Сын Виктории не хвалился своими победами и не стыдился их. Он относился к ним как к чему-то само собой разумеющемуся. Все вокруг считали за честь подобное внимание, взойти на любовное ложе с принцем расценивалось как огромная привилегия. Его увлечения всегда были обставлены с королевской помпой и величием. Правила этой игры были очень строги. Ошибка избранницы означала изгнание.

Если взглянуть на тогдашний двор с позиции игры в шахматы, то супруга принца Александра будет считаться королевой, в отличие от шахматной, ее роль заключалась в том, чтобы не двигаться совсем, а стоять прямо в центре доски. Принц – король мог двигаться по разным направлениям, как ему вздумается. Незамужние девушки держались вне игры. Ну а пешки – замужные леди, от которых напрямую и зависела вся игра, были ограничены в движении. Они должны блистать, лавировать и хранить секрет. Оставались ли они удовлетворены этой игрой? Без сомнения! Никто не оказывался в великолепном окружении принца без собственного на то желания. Было довольно легко выпасть из этого круга и опять очутиться в скучной обыденности викторианского двора. Или экономить деньги, живя в далеком имении. Или поехать путешествовать за границу… Но все казалось бесцветным после шумного, блистательного, вечного праздника, окружавшего принца! Люди менялись, но его подруги и друзья, к которым он обращался только по именам, оставались верны ему всю жизнь, посколько он нуждался в них и со всей своей приветливостью привечал их. Конечно, он не брезговал и тайными вылазками инкогнито, чтобы попользоваться гостеприимством бедного класса. Так делали все мужчины, удовлетворяя свою страсть гораздо более дешевым и беспроблемным путем. Однако позднее ему уже было и не по возрасту, и не по статусу прибегать к таким соблазнам, и, пресытившись и устав от постоянных проблем, связанных с приличным обставлением своих амурных дел, он перевел свои отношения с женщинами в дружеское русло, сохраняя при этом близость с Алисой Кеппел, которая была фавориткой до самой его смерти в 1910 году.

Когда седьмой лорд Лондондерри вошел в брачный возраст, он заметил, что на всех ужинах рядом с ним оказывались одни и те же семь девушек, принадлежавших лучшим домам Англии. Хозяйки приемов специально размещали их там, по сговору с его родителями. Каждая из девушек была предварительно обсуждена до мельчайших деталей: не наблюдалось ли за ней что-ли- бо в ее прошлом, не замечена ли в недопустимых привычках в настоящем! Однако, несмотря на такой тщательный отбор невесты для своего сына, они все-таки ошиблись. Избранница не оказалась долгожительницей – факт, который не мог быть предусмотрен. Когда же первая жена лорда Лондондерри скончалась, он захотел жениться во второй раз. Его выбор пал на Фрэнсис Энн, которую вполне устраивал брак с мужчиной в два раза старше ее. Этот союз утвердил ее репутацию лучшей хозяйки на приемах в кругу сторонников Консервативной партии.

После того как она родила лорду сына и дочь, она стала любовницей русского царя Александра I, который посетил в это время Лондон и был покорен молодой красавицей. Устоять перед искушением Фрэнсис не смогла. В конце концов, царь – это же совсем другое дело! Тем более когда он так красив и обаятелен! Щедрые подарки от русского монарха пополнили ее коллекцию украшений. Ни муж, ни общество не осуждали ее, ведь любовная связь с императорскими особами – это не позор, а честь! Вот как отзывался о ней гость, приглашенный на устроенный в ее доме политический прием: «Ее манеры были аристократичны, величавы и слегка холодны. Она внушала благоговение всем, кто был ей представлен!»

Ее величавость прогрессировала с возрастом, и позднее она восседала перед нервничавшими гостями в золоченом кресле с золотым балдахином над головой. Имя этой женщины связано с еще одним очень важным лицом викторианского периода – Дизраэли (будущим премьер-министром Англии), которого она встретила на балу, когда ей было тридцать пять лет, а ему тридцать. Честолюбивый молодой человек не был испуган ее величественной холодностью. В своем письме сестре, вспоминая их первую встречу на маскараде, он писал: «Леди Лондондерри была одета, как Клеопатра, в платье, которое сверху донизу было расшито настоящими изумрудами и бриллиантами. Это выглядело как броня, которой она хотела защититься!.. Я был представлен ей по ее просьбе и провел с ней довольно много времени!»

Дизраэли быстро понял, какое значение в его карьере может сыграть эта женщина, и попросил разрешение писать ей. Их переписка к их взаимному удовольствию продолжалась двадцать лет. В ней они обсуждали все: от ежедневных дел до последних сплетен света. Ни одна прожилка общества не ускользнула от их наблюдений. Не будучи образцом поведения сама, леди Лондондерри порой очень ядовито осуждала неудачливых дам своего круга. Ее желчное перо задело и миссис Каролину Нортон, чей муж привлек к ответственности тогдашнего премьер-министра лорда Мельбурна (чей пост Дизраэли вскоре занял), узнав о связи с ним своей жены. Обиженный муж потребовал забрать у изменницы детей и конфисковать все до последнего пенни из денег, изначально принадлежавших ей. Это дело, закончившееся не в пользу миссис Нортон, вскоре повлияло на некоторое улучшение в правах на собственность для замужних женщин. Но в глазах леди Лондондерри несчастная женщина скорее заслуживала презрения и насмешки, чем симпатии.