Лавкрафт - Глеб Елисеев Страница 46

Первым его редактором стал Э. Бейрд, которому должны были помогать Ф. Райт и О. Клайн. С самых ранних номеров «Уиерд Тейлс» стала ясна редакторская политика, сводившаяся к балансированию между двумя направлениями: с одной стороны, публикация молодых и даже совсем неизвестных авторов, с другой — перепечатка известных мистических произведений, давно считающихся классикой фантастики. Так, уже в мартовском номере за 1923 г. появилось начало «Привидения и жертвы» Э. Бульвер-Литтона. В том же году в «Уиерд Тейлс» переиздали «Убийство на улице Морг» Э. По, а затем и «Франкенштейна» М. Шелли.

Именно в этот журнал Лавкрафт и решился отправить целую сплотку своих произведений — рассказы «Дагон», «Кошки Ултара», «Пес», «Показания Рэндольфа Картера» и «Артур Джермин». Напечатаны рукописи были через один интервал, как это нередко бывало в текстах, предназначенных для любительских журнальчиков. Поэтому Бейрд сразу же потребовал от Лавкрафта одного — чтобы все было перепечатано на машинке через два интервала. Фантаст смирился и выполнил требования редактора, несмотря на стойкую неприязнь к машинописи. В итоге все пять рассказов были приняты к публикации в «Уиерд Тейлс».

Их выходу предшествовало появление на страницах журнала письма Лавкрафта, которым он сопроводил отправку. И хотя в предисловии к этому посланию Бейрд уважительно именует фантаста «мастером страшного рассказа», подобная публикация производит странное впечатление, и смысл ее не очень понятен. Ведь в письме Лавкрафт откровенно замечает: «Имея обыкновение писать сверхъестественные, страшные и фантастические рассказы для собственного развлечения, за последнее время я был буквально затравлен едва ли не дюжиной исполненных благих намерений друзей, с тем чтобы я предложил некоторые из этих готических ужасов Вашему недавно учрежденному изданию… У меня и в мыслях нет, что эти произведения окажутся пригодными, ибо я не уделяю внимания требованиям коммерческого сочинительства. Моя цель — то удовольствие, которое я могу получить от создания определенных причудливых картин, ситуаций или атмосферных эффектов, и единственный читатель, которого я подразумеваю, — это я сам» ^[142].

Итак, с октября 1923 по апрель 1924 г. рассказы Лавкрафта стали регулярно появляться на страницах «Уиерд Тейлс», здесь же, явно с его подачи, был издан и «Ужасный случай в Мартинз-Бич» Сони Грин. Судя по всему, гонорары Лавкрафту выплачивали вполне исправно после каждой публикации, как это было заведено в журнале. И выплаты он получал по повышенной ставке, в отдельных случаях даже по два цента за слово.

В том же 1923 г. произошло событие, значение которого часто преувеличивают, как это бывает во всех теориях о влияниях на творчество Лавкрафта — он впервые прочитал рассказы Артура Мейчена. Великий валлийский писатель, разумеется, не мог не произвести впечатление на фантаста из Провиденса, и о значении его творчества для всей литературы о сверхъестественном Говард Филлипс четко написал позднее: «Из ныне живущих создателей космического ужаса, вознесенного на высочайшую художественную вершину, немногие, если вообще кто-то найдется, могут соперничать с разносторонним Артуром Мейченом, автором нескольких дюжин коротких и длинных рассказов, в которых элемент тайного ужаса и надвигающегося кошмара передан с несравненной реалистической точностью и живостью» ^[143].

Однако, пусть Лавкрафт и проштудировал все книги Мейчена, новых тем для собственных рассказов он оттуда почерпнуть не мог. И мысль об иной, непереносимой реальности, скрытой от нас пленкой повседневности, и представление о «тайных народах», до сих пор обитающих в укромных уголках Земли, и даже идея запретного знания, которого не нужно касаться ни в коем случае, — все эти построения, так или иначе возникающие в текстах Мейчена, уже появлялись в ранних рассказах самого Лавкрафта. Из книг валлийца он взял разве что более пристальное внимание к детективным подробностям сюжета да отдельные детали, вроде «письмен Акло», заимствованных из повести Мейчена «Белые люди» и упомянутых в крупном рассказе Лавкрафта «Ужас в Данвиче».

С 1923 г. Лавкрафт заговорил «во весь голос», крепко и уверенно, на глазах превращаясь в главного автора «литературы об ужасном» в США.

В этом году он создал сразу три великолепных рассказа — «Крысы в стенах», «Праздник» и «Неименуемое».

Все исследователи, да и практически все читатели Лавкрафта однозначно воспринимают «Крыс в стенах» как один из шедевров мастера. При этом рассказ почти не содержит элементов сверхъестественного и связан с одной из наименее интересных тем в лавкрафтиане — теме «вырождения и родового проклятия». Главный герой «Крыс в стенах» американец Уолтер Делапоэр возвращается на родину своих предков, в Англию, чтобы восстановить родовое поместье. О замке Эксхэм-Праэри издавна ходили мрачные легенды, намекавшие на преступления его хозяев. Одной из наиболее жутких подробностей в этих преданиях была история о мириадах крыс, населявших замок: «Однажды грязные полчища алчных паразитов лавиной вырвались из замка, пожирая на своем пути кур, кошек, собак, поросят, овец. Их ярость утихла после того, как они загрызли и двоих крестьян. Произошло же это якобы через три месяца после упоминавшейся выше трагедии, унесшей последних обитателей замка» ^[144].

Делапоэр сумел восстановить поместье, но уже в первую же ночь в родовом гнезде он услышал, как крысы скребутся в стенах. Разыскивая источник шума, герой и его друг Эдвард Норрис обнаруживают в подвале ход, ведущий в пещеры под замком. В этих пещерах они натыкаются на тысячи человеческих скелетов и делают жуткое открытие — предки Делапоэра были людоедами и практиковали ритуальные убийства. «Четвероногих людей (среди них нам встретилось несколько более современных скелетов прямоходящих) содержали в загонах, откуда они потом вырвались, гонимые голодом или страхом перед крысами. Узников были целые стада, откармливали их, очевидно, фуражными овощами, разложившиеся остатки которых тоже были здесь, утрамбованные в каменные закрома доримской постройки. Теперь стало ясно, почему мои предки содержали такие огромные сады — о, Боже, дай мне забыть это. Для чего предназначались узники, тоже не приходилось спрашивать» ^[145]. Шок от неожиданного откровения пробуждает в Делапоэре его худшие родовые черты: он убивает друга и пытается растерзать его труп. (Идея каннибализма из «Крыс в стенах» несомненно восходит к «Картинке в старой книге», и намеки на «особенную сущность» членов рода Делапоэров также восходят к упоминаниям об «особой пище» из этого рассказа — «они представляют моих предков порождением демонов, среди которых маркиз де Сад и Жиль де Ретц показались бы невинными детишками, и приписывают им вину за случавшиеся на протяжении нескольких поколений исчезновения людей» ^[146].)