Последний английский король - Джулиан Рэтбоун Страница 46

Гарольд откинул волосы со лба, глянул на Вильгельма, заслонив глаза рукой от солнца, вышедшего наконец из-за туч и поднявшегося над головой Бастарда. Высокий шлем с забралом, почти полностью скрывавшим лицо, кольчуга, черная на фоне подсвеченного солнечными лучами тумана, и большой щит в форме листа показались в тот миг чем-то инородным и страшным. Гарольд с трудом сдержал дрожь.

Вильгельм дернул повод, поворачивая коня.

– Я лучше знаю, что нужно делать. Мы станем слева и в центре, отвлечем противника, а тем временем треть наших сил перейдет реку, ударит ему в тыл и обратит в бегство. Тогда и мы ринемся в атаку.

Не обращая больше внимания на Гарольда, он поспешно отдал приказ своим командирам.

Не все вышло так, как было задумано. Отряд, поднявшийся выше по течению, чтобы напасть на Конана с фланга, наткнулся на препятствие: кони по колено увязли в болоте. Конан на это и рассчитывал. Ниже по течению дно, как и предполагал Гарольд, оказалось гораздо тверже, и там воины герцога смогли переправиться, но тем самым они подставили свой фланг противнику, охранявшему вход на дамбу. Вильгельм приказал атаковать, потом отступил, снова ринулся в атаку, и постепенно стало ясно, что, неся большие потери, он, однако, шаг за шагом оттесняет Конана и вбивает клин между двумя отрядами бретонцев. К исходу утра нормандцы, застрявшие в болоте, наконец выбрались из трясины и поспешили на помощь герцогу. Конан дал приказ отступать и отвел основные силы за реку, потеряв лишь часть воинов, вступивших в бой на восточном берегу. Армия герцога пострадала намного больше, так что о преследовании противника не могло быть и речи.

Гарольд с дружинниками наблюдал за сражением с небольшого пригорка у реки. Удивлен ли он всем происходящим – Уолт и его друзья не могли понять, но сами они испытывали немалое удивление.

Тяжеловооруженные воины так и не спешились, они-то есть рыцари, а не крестьянское ополчение – сражались верхом. Ничего подобного англичане раньше не видели. По их понятиям, лошади были нужны для того, чтобы как можно быстрее добраться из одного места в другое, сохраняя силы для нового сражения. Оказавшись у цели, воин пешим вступает в бой. Когда силы сторон примерно равны, ратники бросаются друг на друга, размахивая топорами и мечами, обмениваясь ударами, пока кому-то не удается добиться преимущества; если же враг с самого начала обладает численным превосходством, войско строится тесными рядами, выставив перед собой сомкнутые щиты, и выдерживает атаку за атакой, пока вся дружина не поляжет или противник не выдохнется. Вот и вся стратегия, но если полководец опытен и умен, как Гарольд, если он заранее выяснит сильные и слабые стороны противника и разведает ландшафт, чтобы воспользоваться возвышенностями или другими выгодными особенностями местности, это решает дело – победа наверняка останется за ним.

– Неужели они так и не слезут с коней и не начнут биться, как подобает мужчинам? – недоумевал Уолт.

Гарольд покачал головой. Он не отрывал глаз от поля боя, даже губу закусил, сосредоточившись.

Еще пристальней, чем за ходом битвы, он следил за самим герцогом. Ублюдок всюду поспевал, вел своих людей в атаку, двух жеребцов убили под ним, причем второму прокололи брюхо вражеские пехотинцы, в ряды которых Вильгельм опрометчиво заехал. Казалось бы, один посреди десяти или двенадцати врагов, вооруженных не только топорами и копьями, но и луками, герцог был обречен, однако он успел соскочить с падавшего коня – успел, несмотря на тяжелые доспехи. Он отразил все удары щитом и ринулся вперед, а через несколько мгновений ополченцы уже бежали прочь от его жалящего меча. Конюх подвел своему господину третью лошадь. Был и другой момент; от ряд нормандских рыцарей дрогнул и обратился в бегство, в сторону реки, но Вильгельм галопом вылетел из схватки, перехватил дезертиров, развернул и снова погнал в бой.

Гарольд вздохнул и обернулся к Уолту:

– Знаешь, в чем его секрет?

– В нем дьявол сидит.

– Наверное. Но главное – он просто не понимает, что и его могут ранить, не думает об этом. Он так уверен в себе, в своем превосходстве, что ему даже в голову не придет опасаться равного по силам противника, который мог бы нанести ему увечье. Это особый дар, опасный дар, но, во всяком случае, пока его не ранят, этот человек может творить чудеса.

Вскоре все было кончено. Бой замирал, армия Конана постепенно таяла в вечерних сумерках, и тут заговорил Ульфрик.

– Вот что я скажу, – заявил он, – нашему ополчению ни за что не выстоять против вооруженных всадников.

– Это не страшно, – возразил Гарольд.

– В самом деле?

– Конечно. Рыцари не доберутся до ополчения – им никогда не удастся прорвать ряды дружины.

Конан проложил себе путь назад в Динан – его войско почти не уступало численностью армии Вильгельма. Мятежник заперся в укрепленной части города. Он ожидал, что нормандец потребует от него вассальной присяги, обложит его земли данью и удалится восвояси, но Вильгельм чересчур осердился. Он послал в Руан за подкреплением и осадил город, тем временем часть войска грабила окрестные деревушки. Отчасти ему хотелось потешить себя и своих людей, но был в его действиях и тонкий расчет: отныне ни один вельможа Бретани не решится поддержать человека, выступившего против Нормандии.

Три недели Вильгельм и Гарольд, дожидаясь подмоги, осматривали снаружи крепость. Динан был построен в устье реки Ране, на уступе скалы. Город казался неприступным, однако Гарольд подметил, что стены, поднимавшиеся над утесом, хотя и выглядели снизу чрезвычайно высокими, на самом деле возвышались над крутым обрывом не более чем на сорок футов, а это означало, что даже небольшой отряд, вскарабкавшись на скалу, смог бы с помощью осадных лестниц перебраться через стены.

Вильгельм смерил своего «кузена» ледяным взглядом и погладил бородку.

– Вот и сделай это.

Гарольд указал плотникам, какого размера должны быть лестницы, чтобы их можно было по одной поднять на веревках, а затем скрепить воедино. Он велел заготовить корабельные канаты – легкие, длинные и прочные. Вместе с Хельмриком, который отличался не только музыкальным слухом, но и орлиным зрением, Гарольд каждое утро и каждый вечер в течение недели наблюдал через реку за бастионами крепости, запоминая перемещения караулов.

Тимор привык лазить по скалам, он научился этому в ущельях Чеддера, так же, как отец, добывая из соколиных гнезд птенцов, которых растили для охоты. Безлунной, морозной и звездной октябрьской ночью Тимор вместе с Даффидом забрался на скалу, спустил оттуда веревки и по частям поднял наверх осадные лестницы.

Гарольд первым перелез через стену, но никто не мог заранее знать, что по ту сторону ограждения тянется узкий, едва в фут шириной, карниз, а под ним, на пятьдесят футов ниже – каменный двор, где белело развешанное на веревке белье. Перемахнув через стену, Гарольд по инерции едва не полетел с карниза, но Уолт успел ухватить своего господина за ворот стеганой куртки и удержал его, не дав свалиться на камни.