Волки и волчицы - Андрей Ветер Страница 46

— Не было надобности.

— Как чувствует себя человек, способный заглядывать вперёд?

— Не очень уютно, — засмеялся Валерий. — Есть вещи, о которых наперёд лучше не знать ничего.

— Какие вещи?

— Разные.

— А что ждёт меня? Ты можешь сказать?

Валерий задумался. Он колебался, следовало ли говорить об этом с Лидией.

— Что ждёт меня? — повторила девушка настойчиво. — Ты не знаешь? Или боишься сказать? У меня плохое будущее, да?

— Жизнь не бывает ни плохой, ни хорошей. Люди раскрашивают её в те или иные цвета собственным отношением.

— Что ждёт меня? — опять спросила девушка.

— Тебя ждёт жизнь.

— Это мне известно и без предсказаний, — она сердито топнула ножкой. — Я хочу услышать серьёзный ответ. Я живу с тобой в Помпеях уже год, но не знала о тебе, оказывается, ровным счётом ничего! Неужели я так слепа? Оказывается, ты прорицатель! Скажи, что ждёт меня.

— У тебя будет спокойная жизнь. Следующей зимой мы отправимся в Рим.

— Я не об этом. Что дальше?

— Ты родишь ребёнка, — Валерий насупился. Он был недоволен тем, что позволил себе коснуться этой темы. До сегодняшнего дня он не намеревался иметь детей, но свидание с Энотеей повлияло на него, как медленнодействующий яд. Он всё больше и больше погружался в размышления о Певице. Озирая её жизнь и её связи, он постепенно открывал для себя новые хитросплетения в замыслах Тайной Коллегии. Теперь Нарушителю предстояло внести некоторые поправки в свои планы. — Ты родишь мне ребёнка. Мне нужен мальчик.

— У меня пока нет ребёнка, поэтому мне… бесполезно… да, бесполезно и неинтересно слушать про него. Я хочу узнать о себе. Мне так любопытно заглянуть вперёд.

— Я не люблю заниматься этим. Да и не верят люди в то, что слышат… Что ж, я скажу тебе кое-что, но помни, что когда будущее становится тебе известно, оно… — Валерий замолчал, не закончив фразы, затем посмотрел на стоявшую перед ним женщину. — Через много-много лет ты станешь актрисой.

— Актрисой? Зачем? Этому занятию не должна посвящать себя добродетельная женщина, — Лидия с изумлением выставила вперёд свои красивые руки и принялась разглядывать их, будто надеясь отыскать в них разгадку. — Почему я вдруг стану актрисой? Лицедействующие женщины сродни проституткам…

— Нравы сильно изменятся, актрисы будут почитаться за людей высшего класса, независимо от происхождения и образования. Актрисы и актёры будут задавать моду во всём, им будут подражать, с ними будут стремиться провести время…

— Как странно…

— Ты станешь известна во всём мире, когда сыграешь роль римлянки по имени Антония.

— Зачем мне изображать римлянку, когда я и сама римлянка? Что это за женщина? — спросила девушка. — Чем она знаменита?

— Ничем, — пожал плечами Валерий и утомлённо потёр лоб пальцами. — Но благодаря твоему блестящему исполнению этой роли Антония войдёт в историю. Ты прославишь её, а она прославит тебя. Впрочем, зрители-то будут думать, что Антония — плод авторского воображения, а не реальная женщина, которая на самом деле жила вот в эту эпоху, дышала этим воздухом, прогуливалась по этим садам, — Валерий медленно обвёл вокруг себя рукой, указывая на колоннаду и двор. Его взор ушёл куда-то внутрь. Он хотел сказать ей, что человек, бывший когда-то пиратом Порциусом, будет преследовать её на протяжении нескольких жизней, вздёргивать на дыбе, изводить сплетнями и доносами, а за актёрскую работу будет травить беспощадными публикациями, обуреваемый ревностью к её творчеству. Но Валерий не сказал больше ничего, с его губ и без того сорвалось много лишнего.

— Что с тобой? — Лидия поспешно шагнула к нему и схватила его за руки. — Ты неважно себя чувствуешь? Поездка в город утомила тебя? Я позову Энея, чтобы он сделал тебе массаж.

— Пожалуй, я сначала схожу в бассейн. Пусть Эней ждёт меня в бане.

Он прошёл сквозь первую комнату, предназначенную для приёма гостей. Стены этого зала были украшены огромным мозаичным рисунком, изображавшим сражение гладиаторов, которое Валерий Фронтон устроил однажды в честь известной в Помпеях красавицы. Одни фигуры были опрокинуты, другие приняли угрожающую боевую стойку. Возле каждого гладиатора было чёрной мозаикой выложено его имя, около некоторых стоял значок, означавший их смерть.

Войдя в помещение, где находился плавательный бассейн, Валерий хлопнул в ладоши. Из боковой двери тотчас появилась девушка в розовом платье. Она помогла хозяину снять тунику и сандалии.

— Мой господин желает чего-нибудь? — голос её звучал, как мягкий звук колокольчика.

— Принеси вина, Лавиния, — ответил он и спустился по мраморным ступеням в воду.

Через минуту рабыня вернулась и поставила поднос с серебряным кувшином и кубком на столик, сделанный из чёрного дерева и белой слоновой кости. Валерий запрокинул голову, раскинул руки и ноги и замер на поверхности воды. Глаза остановились на толстой фигуре Вакха, нарисованной на потолке, и медленно передвигались с одной детали картины на другую, неторопливо оценивая форму и цветовую гамму.

В дверь вошла Лидия.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Замечательно, — он поднял голову, и тело его сразу погрузилось в воду. — Ты не хочешь нырнуть ко мне?

Лидия отрицательно качнула головой:

— Я недавно купалась…

— Присядь на тот стул, — попросил Валерий жену и указал рукой на стену, где была изображена на ярко-красном фоне нагая Нереида [20], гибко прильнувшая к спине тёмно-коричневой пантеры, у которой вместо задних лап змеился длинный рыбий хвост. — Посмотри, как удачно упал солнечный луч и высветил женскую руку с золотым кубком. И полюбуйся, как пылает алая краска. Великолепный вид… Сядь под этим рисунком… Да, вот так… Лавиния, расправь госпоже складки на платье.

— Ты удовлетворён моим обликом? — засмеялась Лидия.

— В данный момент — да. Но всё слишком быстро ускользает… Хочу, чтобы мгновение застыло. Я вызвал художника, — сказал Валерий, подплывая к бортику. Рабыня немедленно подала ему кубок с вином. — Хочу, чтобы он вылепил твою фигуру. Твой облик должен сохраниться для потомков.

— В полный рост? Ты хочешь изваять меня обнажённой?

— Да. Но можно сделать и отдельно бюст. Пусть ты будешь выглядеть весталкой, как в день свадьбы…

Его мысли вернулись к тому торжественному дню, когда рано утром, едва взошло солнце, на виллу Валерия Фронтона приехало множество гостей. Некоторые прикатили в тяжёлых четырёхколёсных крытых повозках, украшенных золотыми амурами и золотыми же гроздьями винограда, другие прибыли в дорогих паланкинах. Входившие в дом бросали щепотки соли на курильницы в жертву Пенатам [21].