Марко Поло. От Венеции до Ксанаду - Лоуренс Бергрин Страница 45

Он узнал, что, когда зерна хватало с избытком, его закупали в большом количестве и хранили четыре года. «Когда случается неурожай и нехватка продуктов, — пишет он, — то великий владыка берет часть своего зерна, которого запасает так много». Хубилай продавал нуждающимся зерно по низким ценам пока хватало запасов. А если населению грозил голод, как пишет Марко, «великий хан оказывает большую милость и раздает провизию и милостыню народу Камбулака». Марко подразумевает те семьи, которые теснились по шесть, восемь и десять человек в маленьком жилище и жили на грани голода. В таких экстренных случаях Хубилай предоставлял им, если нужно, зерна на целый год.

Как и другие аспекты системы управления, социальное обеспечение у монголов было хорошо организовано. Каждый год пострадавшие семьи докладывали чиновникам специально назначенной комиссии. «Каждый представляет запись, сколько было ему дано на жизнь в прошлом году, и соответственно ей они (чиновники) обеспечивают его на этот год», — пишет Марко. «Они обеспечивают их также одеждой, потому что великий хан получает десятину от всей шерсти, шелка и конопли, из которых делается одежда». Поскольку все ремесленники принуждены были отдавать хану плоды трудов одного дня из каждой недели, тот имел возможность раздавать одежду нуждающимся зимой и летом.

Марко помнит, что среди европейцев установилось мнение, будто монголы совершенно чужды благотворительности. «Татары, — признает он, — по своему обычаю, пока не узнали закон идола, не раздавали милостыню. Если бедняк приходил к ним, они гнали его прочь с оскорблениями, говоря: «Уходи, раз бог послал тебе плохой год, ведь если бы он любил тебя, как любит меня, он бы дал тебе добро»». По представлениям европейцев, монголы оставляли голодных, больных и стариков умирать — по крайней мере, пока Хубилай-хан не ввел общественное вспомоществование.

Куда бы ни взглянул Марко, он повсюду находил поразительные примеры введенной Хубилаем благотворительности. «Кто приходит за хлебом ко двору владыки, каждый день получает горячую лепешку; в ней никому не отказывают, но каждому дают хоть что-то и никому не продают». По его оценке, каждый день кусок хлеба и чашку зерна получали двадцать или тридцать тысяч человек. Основываясь на этом описании, можно представить очередь монгольских бедняков с лицами, осунувшимися от голода, надежды и тревоги, сознающих, что от голодной смерти их отделяет только пожертвованная Хубилаем лепешка. Можно вообразить, с каким благоговением относился народ к милосердному правителю, от которого зависела его жизнь.

За свои благодеяния Хубилай-хан был вознагражден верностью народа. «Все так любят его, что почитают как бога».

В то время, когда Марко Поло находился в монгольской империи, Хубилай-хан был занят распространением своего милосердия на всю державу. Каждый год он посылал инспекторов, которые проверяли, хватит ли запасов зерна для людей и скота. Если проверяющий узнавал, что дожди, ветер, гусеницы, саранча или другое стихийное бедствие погубили посевы, «он не берет с них налога… за этот сезон или год, но дает им зерно из своих житниц — сколько нужно для посева и пропитания на этот год». Зимой Хубилай-хан «проводит дознание, и если узнает, что в какой-то провинции есть человек, у которого погиб скот… у него есть собственный скот, который он получает десятиной из провинций, и он продает тому человеку дешево, и помогает ему, и в тот год не берет с него налога».

Благотворительность Хубилай-хана на этом не заканчивалась. В практически безлесной степи, где обитали и монголы, и китайцы, грозы представляли постоянную угрозу. «Если он узнает, что молния поразила стадо ярок, или овец, или других животных любого рода, — говорит Марко, — как бы велико ни было то стадо, великий хан три года не взимает с него десятину. И также, если случается, что молния ударит в корабль, полный товаром, он не берет с него доли на- ’ лога, потому что считает дурной приметой, когда молния ударяет в чье-то добро». Причины такой мягкости крылись скорее в суеверии и страхе перед неведомым, чем в милосердии. «Великий хан говорит: «Бог ненавидит его, потому и поразил его молнией», и потому не желает, чтобы товар, пораженный божеством, поступал в его казну».

Очарованный Хубилай-ханом Марко подчеркивает бескорыстие монгольского вождя. «Все его мысли и главная забота — помочь подданным, чтобы они могли жить, трудиться и умножать свое добро». В то же время венецианец никогда не упускал из вида строгий социальный порядок и ритуалы, лежащие в основе семейной, сельскохозяйственной и военной жизни монголов.

Любовь монголов к порядку и роскоши нигде не проявлялась так ярко, как в их календаре. Монгольский Новый год, начинавшийся в феврале «по татарскому счету», назывался просто: «Белый». По этому случаю «Хубилай-хан и его подданные одевались в белое, как мужчины, так и женщины». Делалось это, как объясняет Марко, «потому что белые одеяния кажутся им счастливыми и добрыми, и потому они носят их в начале года, чтобы весь год был добрым и радостным».

Празднично одетые монгольские бароны приносили хану дары: «золото, серебро, жемчуг и драгоценные камни, и много богатых белых одежд», не считая сотен тысяч (в некоторых списках от пяти до двенадцати тысяч) верблюдов и лошадей, исключительно белых. «А если не совсем белых, то по крайней мере большей частью».

Все обнимались и целовались, восклицая: «Доброй удачи тебе в году и да будут удачны все твои дела». Затем Хубилай-хан выводил напоказ своих слонов — «целых пять тысяч, все покрыты очень красивыми тканями, богато украшенными золотом и шелком, с вышитыми на них другими зверями, птицами и львами». На каждом слоне был сундук с праздничными принадлежностями, золотой и серебряной посудой и тканями. Далее шли верблюды, покрытые «очень красивыми попонами из белого шелка». Блистательное зрелище заставило Марко воскликнуть: «Это самое дивное и прекрасное зрелище, какое видел мир!».

В день Белого праздника ко двору являлись все видные люди державы: короли, князья, герцоги, маркизы, графы, бароны, астрологи, философы, врачи и сокольники, атак-же другие чиновники. Они наполняли «великий зал перед великим владыкой». Трон Хубилай-хана был расположен так, что он мог видеть всех. Пышная толпа растекалась вдоль стен и готовилась к молитве. Марко рассказывает: «Когда каждый усядется на свое место, мудрый старец, можно сказать, прелат, становится посередине и громко провозглашает: «Теперь все склонитесь и почтите своего владыку». И при этих словах все встают и кланяются, и преклоняют колени, и касаются лбом пола, и обращают молитвы к владыке, почитая его как бога. Затем прелат говорит: «Храни Бог нашего владыку и сохрани его надолго в счастье и радости»… И так они поклоняются ему четыре раза. Когда же это сделано, они встают и по порядку подходят к алтарю, богато украшенному, с красной табличкой, на которой золотом и драгоценными камнями великой ценности написано истинное имя великого хана».

Марко уточняет, что Хубилай-хан начальствовал над двенадцатью тысячами баронов, которым он пожаловал по тринадцать нарядов разных цветов, с драгоценными камнями, а также по поясу «искусной работы из багряной ткани с нитями из серебра и золота, очень богатых, красивых и ценных», и столь же роскошные сапоги.