Людовик XIV. Личная жизнь "короля-солнце" - Елена Прокофьева Страница 45

Не имея возможности больше ругаться с королем, все свое горе и негодование принц выплеснул на Генриетту. Она так откровенно радовалась решению его величества, что было ясно: она приложила к этому руку… Уверенный, что жена виновница всех его несчастий, Филипп изводил Генриетту пуще прежнего, перейдя от обычных оскорблений к побоям. В промежутках между скандалами он впадал в депрессию и, запираясь в своей спальне, лежал в темноте на кровати, глядя в потолок. В эти часы придворные, с облегчением переведя дух, забивались куда-нибудь в противоположное крыло дворца и тихо предавались радостям жизни, готовые срочно впасть в скорбь, если вдруг его высочество появится из своих покоев. Филипп терпеть не мог, если кто-то веселится, когда он страдает.

Лоррена же некоторое время держали в Лионе, позже перевели в замок Иф, но в заключении он пробыл недолго, Филипп все же добился того, чтобы тюрьму заменили ссылкой.

Отправляясь в Италию, Лоррен не особенно переживал о своей дальнейшей судьбе. Он верил, что скоро вернется. А пока суд да дело собирался провести время за границей интересно и с пользой, тем более, что Филипп добился того, чтобы ему выплачивали содержание за счет казны.

Будучи еще в юности посвящен в мальтийские рыцари, де Лоррен, видимо, не все время развлекался в Италии, некоторое время он провел и на Мальте.

Вот такое письмо принца Филиппа Орлеанского обнаружилось в книге «История Мальтийского рыцарства в документах и письмах», изданной в Париже в 2002 году.

«Я безумно тоскую по тебе, мой рыцарь. И, наверное, я никогда не смогу простить брату твоего изгнания… Я думаю, сам Александр Великий не тосковал так по прекрасному Гефестиону. Благодарю за его жизнеописание — чудесная книга — ты всегда знаешь, что может меня утешить. И все же в книге сей более всего меня тронули отношения Великого Александра и его друга. И как же они похожи на мои чувства к тебе, и как же ты, дорогой мой, схож с Гефестионом. Та же доблесть, тот же военный гений — подобно ему ты прикрыл меня при Маастрихте, и также был ранен. И подобно ему, тебе нет равных в верховой езде, фехтовании и безрассудной смелости.

И подумай — что может быть лучше такой дружбы и выше такой любви, какая связывала Александра и Гефестиона, и какая связывает нас. Живи мы в другое время, мы тоже вместе брали бы города, сейчас же я только могу умереть от тоски, как Александр, когда Гефестион строил города для его империи, и они были в разлуке. Но я не допущу, чтобы ты долго был на Мальте…»

Воспитание Мазарини не вполне убило в Филиппе военный гений, и он дважды принимал участие в военных походах. В первый раз — в войне с Фландрией в 1667 году. Причем он все время находился где-то переднем крае, палил по врагу из мушкета и впереди всех летел в атаку, вдохновляя своим примером солдат, которые просто обожали его. Еще бы — принц крови, брат короля, сражался как один из них и был с ними на равных перед превратностями судьбы. Филиппа пытались отговорить от такого необдуманного риска, умоляли поберечь свою драгоценную особу, но принц никого не слушал.

Во время одной из осад, прикрывая собой принца, де Лоррен был тяжело ранен в ногу. Пуля вошла в бедро в опасной близости от артерии, и, хотя раненого тут же доставили в лагерь и передали на руки врачам, жизнь его долгое время была в серьезной опасности. Филипп почти не отходил от постели любовника, преданно за ним ухаживая, а если быть точнее — путаясь под ногами у врачей.

В 1672 году Филипп командовал войсками в войне с Соединенными провинциями Нидерландов. А еще несколько лет спустя, 11 апреля 1677 года, он одержал большую победу в битве при Мон-Касселе и взял крепость Сент-Омер, поразив всех своим искусством ведения боевых операций. Его действия были настолько уверенными и грамотными, будто он действительно был опытным военачальником. И в отличие от большинства других командиров он не позволил своим солдатам разграбить захваченный город.

В газете «Меркюр» был опубликован сонет аббата Тальман-старшего, законченный такими словами, посвященными принцу: