Рубин Рафаэля - Диана Хэгер Страница 45

Рафаэль взглянул на нее, сдержав улыбку, потом отложил рисунок. Приблизившись к ней, он нежно поцеловал ее в губы.

– Ты говоришь так, будто эта мысль тебе неприятна, но румянец выдает тебя с головой. О чем же он свидетельствует?

– О счастье.

– Ты права. И оно опасно для нас обоих. Я должен защищать тебя, любовь моя, насколько хватит сил.

– От чего нужно меня защищать?

– От стяжателей. Потому что ты завладела, полностью и безвозвратно, не только мужчиной, но и весьма выгодным товаром, а в Риме найдется немало доброжелателей, у которых есть свои виды на меня.

– Как страшно любить тебя.

– Но ты все равно любишь?

– Не знаю почему, но люблю.

Тронутый, он сказал:

– Тогда я самый счастливый человек на всем свете.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда свет, а особенно твой покровитель, об этом узнает.

– Я никогда не пожалею о том, что было между нами, ни о едином мгновении. Ты даже не представляешь, как изменила мою жизнь.

– Твоя жизнь – это твое искусство.

– Теперь ты моя жизнь.

Он поцеловал ее глубоко и страстно, и Маргарита ответила ему с тем невинным пылом, который до сих пор лишал его самообладания. Сколько бы они ни занимались любовью и как бы в этом ни изощрялись, Рафаэль с изумлением понимал, что, в отличие от других женщин, Маргарита его не пресыщала. Ему не хотелось выстраивать вокруг своего сердца защитные стены, чтобы не дать ей завладеть им. Напротив, каждый день она удивляла и радовала его, затрагивая те струны его дупло, которые были раньше надорваны или недосягаемы вовсе. Думая об этом и скользя взглядом по ее роскошному телу, Рафаэль чувствовал, как на него накатывает новая волна желания.

– Если ты когда-либо передумаешь, – произнесла она с трогательной искренностью, – если тебе придется выбирать между мной и искусством, я тебя пойму. Я видела, как много оно значит для тебя.

– Этому не бывать, – торжественно произнес он. Слова его прозвучали как клятва. Рафаэль держал ее руки между своими ладонями, сложенными в молитвенном жесте. – Ты оживила для меня мое искусство, понимаешь? Ты дала мне сил, когда мои были исчерпаны. Я не знал, как и для чего писать. Любовь моя, говорят, у писателей были свои музы. Если это так, то я обрел свою собственную. Эта муза – ты.

Он неожиданно отстранился, потому что страсть торопила его не овладеть ею, но запечатлеть такой, как она была в тот миг. Он прошел через всю комнату к своему альбому с эскизами, схватил новый мелок и начал рисовать ее, лежащую перед ним в соблазнительной позе.

– Разве ты не довольно меня рисовал? – улыбнулась она. Ее тело было расслаблено, а улыбка манила и очаровывала.

– Не могу остановиться, – хитро улыбнулся он и показал, как она должна положить руку между слегка раздвинутыми ногами, одно колено чуть согнуто, глаза смотрят прямо на него, без тени смущения. – Господи, какая красота!

– Какая непристойность! – тихо засмеялась она – Как ты можешь писать тела бесстыдно обнаженных женщин?

– Но ты же не просто обнаженная женщина! Ты – воплощенное вдохновение! Если меня кто-нибудь когда-нибудь спросит, то это – классический образ… образ… – Он задумался, чтобы подобрать точное слово. – Я знаю, образ Венеры, богини любви! А Рим весьма благосклонно воспринимает изображение обнаженного женского тела, если оно вписывается в античную мифологию! Ты сама об этом знаешь!

– Нет! – смеялась она. – Откуда мне знать?

Рафаэль снова откинул мелок и, подойдя к ней, стал медленно ласкать ее тело, целуя ноги и внутреннюю сторону бедра. Когда он дошел до треугольника шелковистых волос, Маргарита откинула голову и закрыла глаза наслаждаясь прикосновениями его языка к коже.

Пока он ее ласкал, она заметила надпись на одном из ее первых портретов. Слова были размашисто начертаны в самом низу листа. Она потянулась за ним и взяла его в руки.

– Что ты сделал с моим портретом?

– Я написал тебе сонет.

Она была искренне удивлена.

– Прочитаешь его мне?

– Ты не хочешь сделать это сама?

– Я хочу услышать его из твоих уст. Ты читай, а я буду смотреть на твой рисунок Пожалуйста, Рафаэль, прочитай!

Волнуясь, как ребенок на уроках риторики, Рафаэль взял у нее свой рисунок и положил себе на колени. Он еще раз посмотрел на Маргариту, потом перевел взгляд на слова, которыми попытался выразить свою любовь:

От чистой красоты твоей трепещет сердце,

Но кисть напрасно тщится.

Лишает сил любовь.

У Маргариты на глазах показались слезы.

– Как красиво.

– Это только первая строфа. Я написал ее, когда моя страсть была еще неразделенной.

– Лучшего подарка мне никто никогда не дарил и не подарит.

– Но я обязательно попытаюсь это сделать.

– Что бы ты мне ни преподнес, это не сравнится с тем, что исходит из глубин твоего сердца.

Никогда раньше он не встречал женщины, которая могла бы произнести подобные слова, тем более так, чтобы он в них поверил.

– Пойдем сегодня со мной, – неожиданно предложил он.

– В твой дом?

– Да. Побудь там со мной. Поговори, поужинай за одним столом. Я буду читать тебе книги, учить тебя. А потом ты проснешься в моих объятиях, и не надо будет никуда бежать с первыми лучами солнца. Там гораздо удобнее, чем здесь. У меня найдется комната и для Донато. Со мной живет всего один слуга.

– А твой помощник, синьор Романо? Разве он живет не у тебя?

Рафаэль совсем забыл об этом и, вспомнив, очнулся от мечтаний. Другая женщина… Страстно желая не упустить ни одного мгновения рядом с Маргаритой, он напрочь забыл о Елене и о своей вине за то, что между ними произошло.

– Наверное, ты права. – Он потер лицо руками. – Джулио – один из самых верных помощников, и его комната находится наверху, там же, где комната слуги. Но если тебе это будет неприятно, мы обязательно придумаем что-нибудь другое, чтобы встречаться каждую ночь.

Маргарита перекатилась на живот и оперлась подбородком на сложенные руки. Она долго-долго смотрела на Рафаэля, чуть нахмурив брови.

– Значит, только это тебе и нужно от меня – встречаться каждую ночь?

– Нет, я хочу, чтобы мы не расставались до конца наших жизней.

– Не сочетаясь браком?

Рафаэль почувствовал, как сжалось его сердце Он закрыл глаза, лихорадочно размышляя, что сказать как объяснить все, чтобы она поняла. Как быть с Марией и заказами Биббиены? Не говоря уже о том безмерном влиянии, которое кардинал мог употребить, чтобы уничтожить Рафаэля – и его учеников, – если открыто разорвать помолвку. Однако всепобеждающая любовь заставила даже его изменить отношение к этим препятствиям. Отказ прежних благодетелей от своих заказов отныне не имел значения, потому что Маргарита могла его не понять. Он уже оскорбил ее предложением приходить к нему по ночам, будто она не стоила лучшей доли, чем быть простой любовницей.