По локоть в крови. Красный Крест Красной Армии - Артем Драбкин Страница 45

В медсанбате я пролежал до тех пор, пока не наступила у врачей уверенность, что воспалительного процесса нет и меня можно эвакуировать. Перед эвакуацией сделали перевязку. Запеленали основательно. Отправили на грузовой машине. Дорога проходила недалеко от г. Тернополя, где еще велись бои с окруженным в Тернополе противником. Нашу колонну обстреляли «Мессершмитты». Были среди раненых и пострадавшие. Доставили на станцию Сбараж. Эшелон с вагонами-теплушками уже стоял. На два вагона одна медсестра. Доехали до Шепетовки. Стояли очень долго. Узнал, что в Шепетовке, в школе, расположен наш армейский госпиталь. Решил добраться туда. Что побудило на этот шаг?

1. Мне нужны частые перевязки. В условиях теплушечного эшелона и такого медобслуживания — сестра была в вагоне только на одном перегоне, врачи были в пассажирском вагоне в середине поезда — перевязки были практически невозможны.

2. С нашего армейского госпиталя я наверняка после излечения вернусь в свой полк.

3. В теплушке много раненых. Духота невыносимая. Был солдат, который подавал судно и утки. Но это не спасало. Стоны непрерывные.

Уговорил медсестру и начальника эшелона отдать мне карточку раненого, такой документ был на каждого раненого, и помочь с транспортом, чтоб меня довезли до госпиталя. Сестра быстро нашла деда с повозкой. Вначале сбросили с вагона костыли, а потом выбрался с помощью и я. Медсестра и начальник эшелона пошли на этот шаг потому, что не были уверены, довезут меня до госпиталя или нет. Усадили в повозку. Добрались до госпиталя. Встретили нормально. Сразу в перевязочную. Хирург капитан медицинской службы Беридзе очень ругался в период перевязки. Говорил, что какой идиот с такой раной решил отправить эшелоном из теплушек. Опять частые перевязки. Через две недели отобрали костыли и дали палочку. Для меня это было очень нелегко. Лечение шло нормально. Врачи, медсестры были внимательны, имели опыт, проявляли заботу. На одной из перевязок врач завел разговор, откуда я, где учился и прочее. Разговор велся в первую очередь с целью отвлечь меня от процесса перевязки. Перевязка все же была болезненной процедурой. Раны были обширные и рубцевались медленно. Перевязки делались часто. Обрабатывали, чтоб не загноилось. Я рассказал, кто я, откуда, где учился, как пришлось исполнять обязанности старшего врача полка. Он спросил, это не вас ли называли медицинским извозчиком. Я сказал, что действительно на одном из совещаний медработников меня так назвали. Врач сказал, что на совещании у полковника медицинской службы Васильева начальник медслужбы армии упомянул имя фельдшера, как медицинского извозчика. После этого разговора отношение ко мне было истинно товарищеским. Врач Беридзе, который при первой встрече ругался, сказал, что он поставит меня на ноги. Мне трижды переливали кровь. Кровь сдавали медсестры. Я пытался узнать, чья теперь во мне кровь, отвечали всегда однозначно: все сестры сдавали.

Палатной сестрой была Аня Сафонова. У нас с ней сложились дружеские отношения. В мае перед началом кино в зал пришел заместитель начальника госпиталя по политчасти. Зачитал приказ о награждениях. В числе награжденных орденом Красная Звезда был и я. Потом были вручены награды. Это была моя вторая награда и первый орден.

Предстояла передислокация госпиталя. Была попытка начальника медслужбы госпиталя отправить меня в тыл. Капитан медицинской службы Новикова Валентина Семеновна, лечащий врач, воспротивилась, сказала, что его с такими ранами уже один раз отправляли. Погрузились в эшелон. Опять теплушки, г. Шепетовка — это узел железных дорог. Ее часто бомбили. И на этот раз был авианалет. Эшелон успели вывести за пределы станции. Раненые и обслуживающий персонал покидали вагоны. Я тоже приготовился, сидел у открытой двери вагона, ждал, чтоб кто-то помог. Недалеко взорвалась бомба. Меня выбросило из вагона. Уже перед самой отправкой эшелона меня медсестра Аня с помощью ребят затащила в вагон. Мой полет из вагона прошел удачно. Я отделался только ушибами и ссадинами. Госпиталь расположился в г. Черткове в старых военных казармах. Раны постепенно заживали. Рана на внутренней части бедра закрылась. Узнал, где находится наш полк. Попросил выписать. Пролежал в госпитале три месяца. Я вернулся в полк с палочкой. Долечивался у себя в полку. Мое должностное место уже было занято. Через несколько дней старшего лейтенанта Комарова, который был комсоргом полка вместо меня, отозвали, и я приступил к своим обязанностям. Большую роль в моем становлении как политработника сыграл агитатор полка капитан Порамошкин Иван Сергеевич. Если возникал какой-либо вопрос или было что-то непонятно, я обращался к нему и получал, как правило, исчерпывающий ответ.

Вернувшись в полк, я был обрадован тем, что командиром полка был назначен майор Ходорич — любимец полка. Кадровый командир, грамотный танкист, не допускавший никакой грубости к подчиненным, он был примером для всех. Полк в период Проскурово-Черновицкой операции имел большие успехи как в оборонительных, так и в наступательных боях. На счету полка много уничтоженных фашистских танков, машин и солдат. Личный состав полка проявил чудеса героизма. Многие получили ордена и медали, а старший лейтенант Доронин, лейтенант Барабанов стали Героями Советского Союза. Я расспросил Барабанова, Пергаменщикова, Щербатенко об их рейде, об экипажах. Ведь все они были комсомольцами. Об этом я сообщаю.

Рейд к реке Днестр

27 марта командиру взвода лейтенанту Барабанову П.И. со своим взводом — танки лейтенанта Пергаменщикова и младшего лейтенанта Щербатенко — приказано срочно дозаправить горючим и боеприпасами. Особенно загрузить снарядами, сколько позволит внутританковое пространство, и убыть в распоряжение штаба бригады. Отправляя взвод, заместитель командира полка по политчасти майор Коваленко напутствовал: «Вы все комсомольцы, мы надеемся, что полк не подведете». Все говорило за то, что взвод посылают на какое-то особое задание. В штаб бригады вызвали сразу четырех лейтенантов — Радугина, Барабанова, Турыщева и Сидоренко. Лейтенанты Радугин и Турищев были со 2-го мотострелкового батальона бригады, с нашего полка Барабанов и с бригадной роты связи Сидоренко. Начальник штаба бригады майор Щербак поставил задачу. Противник, окруженный западнее г. Проскурова, стремится в обход г. Каменец-Подольского и села Оринино вырваться из кольца и уйти за реку Днестр. Группе в составе танкового взвода — 3 танка, взводу разведки, взводу автоматчиков, отделению саперов и радистам войти в тыл, обходя узлы сопротивления, захватить переправу в селе Студеницы, не допустить отхода немцев за р. Днестр. Удерживать переправу до подхода главных сил. Командовать группой назначили лейтенанта Радугина, его заместителем лейтенанта Барабанова. Барабанов ознакомил экипажи с поставленной задачей. Группа начала движение по намеченному маршруту. По пути была деревня Ключиевская. В ней немцев не было. Жители рассказали, что в соседнем селе Станиславовка много немцев. Перед селом остановились. Послали разведку. Разведчики, не дойдя до села, обнаружили, что под углом к группе движется колонна автомашин и повозок. Поняли, что разминуться с ними не удастся. Решили разгромить колонну. Подпустили метров на 150–200. Атаковали. Внезапность сыграла свою роль. Немцы почти не оказывали сопротивления. Давили гусеницами. Снаряды экономили. Минут через 30–40 с колонной покончили. Радугин доложил о результатах боя и получил приказ: стараться избегать столкновений с противником и выполнять задачу. Обошли село. Двигались быстро. Надо было дойти до населенного пункта Китайгород дотемна. Перед городком остановились. Танк лейтенанта Пергаменщикова с десантом отправили вперед для выяснения обстановки. На окраине городка встретили мальчишек, которые рассказали, где в селе штаб немцев. При подходе основной части группы двинулись по улице, где штаб немцев. Автоматчики вскочили в дом и застали там в растерянности восемь офицеров. Разоружили. Допросили. Благо у немецкого майора-сапера была переводчица из местных жителей — немка. Задача немецких саперов была организовать переправу через реку Днестр. Беспечность немцев была поразительной. Они наверняка считали, что находятся в глубоком тылу. Группа отошла немного назад и Китайгород обошла стороной. В селе Теремцы вновь пришлось разогнать и частично разгромить немцев, машины которых застряли в грязи и их вытаскивали бронетранспортеры. После с. Теремцы стало ясно, что тылы немецких войск стараются уйти за р. Днестр. К селу Студеницы, конечному пункту задачи, подошли под вечер следующего дня. Остановились, рассредоточились, замаскировались. Послали разведку к переправе. Разведчики доложили, что переправа загружена. На той стороне пробка из повозок и машин. На этой стороне скопилось много машин. Один танк тянет на переправу тяжелое орудие. Противник наше присутствие не чувствует. В стороне от дороги стоят несколько танков. Радугин созвал, как он выразился, «лейтенантский совет». Решили по темноте атаковать переправу, взорвать мост, занять оборону, а там по обстановке. В 11 часов вечера группа устремилась к переправе. Барабанов с первого выстрела поджег танк. Надо сказать, что немецкие танки вообще горели «ярким пламенем». У них горючим был бензин, наши же были на солярке (дизельное топливо). Пергаменщиков и Щербатенко открыли огонь по группе танков и подбили 3 танка. Воины группы вели огонь по противнику. Горели танки, автомашины. Немцы в панике.