Охотники на шпионов. Контрразведка Российской империи 1903-1914 гг. - Борис Старков Страница 44

В Варшаве еще до революции проживал некий молодой человек по фамилии Розов, служивший на складе фотографических материалов. В 1906 г. он начал постоянно бывать в мелких ресторанах и пивных, которые находились вблизи штаба округа и охотно посещались нижними чинами. Это был веселый, бойкий, разговорчивый человек. Розов не был скуп на угощение, небогатые завсегдатаи не отказывались от приглашения распить с ним бутылочку пива. Его внимание всегда было обращено на штабных писарей. Именно с ними охотнее всего он сходился в застольях, выясняя место службы, т. е. тот или иной отдел управления штаба Варшавского военного округа.

Среди знакомых чаще всего Розов встречался с писарем Федотовым, который служил в военно-разведывательном отделе штаба. Федотов был очень осторожным и наблюдательным человеком. Из разговоров с Розовым он вынес впечатление, что тот неспроста ведет кампанию, а делает это в целях шпионажа. Эти соображения он высказал своему непосредственному начальнику Н. С. Батюшину. Тот немедленно сообщил об этом в Варшавское охранное отделение. С этого момента за Розовым учредили неослабное наблюдение. Федотову были даны указания не прекращать знакомства и встреч с «приятелем». Выражаясь современной терминологией, Федотов сдался секретным сотрудником в контрразведывательной операции.

Розов, ничего не замечая, стал упорно напрашиваться в гости к Федотову, который проживал в квартире, расположенной в казенном здании военного ведомства. Даже после отказа Федотова под предлогом запрещения начальства принимать гостей Розов продолжал напрашиваться в гости, и тогда Федотов пригласил его в квартиру «двоюродной сестры», которая в действительности была сотрудницей Варшавского охранного отделения Маховой. Молодая, веселая, интересная женщина произвела впечатление на гостя, который весь вечер рассыпался в любезностях, а перед уходом просил позволения чаще бывать в ее обществе.

Махова в свою очередь ответила, что давно не встречала такого интеллигентного и воспитанного человека и что после занятий в дактилотехнической конторе все вечера проводит в одиночестве дома, а потому с особым удовольствием просит бывать у нее. Уже через несколько дней умелыми разговорами Махова внушила Розову доверие к себе настолько, что он подарил своей новой знакомой золотые часы и браслет. Правда, за это Розов предложил ей добыть при посредстве Федотова совершенно секретный приказ по Варшавскому военному округу № 74. Этот приказ касался дислокации войск округа и незадолго до этого был отменен. Поэтому по согласованию с командованием округа было решено передать Розову просимый документ. Махова нарочно долго оттягивала передачу ему приказа, а затем с большой таинственностью вручила ему интересовавшую его служебную бумагу.

С этого момента Розов стал считать Махову своим агентом, но посвящать ее в свою деятельность не торопился. Правда, он периодически обращался к ней просьбой добыть через Федотова тот или иной секретный военный документ. По соображениям контрразведывательной деятельности кое-какие бумаги приходилось выдавать Розову, но получение важных документов под благовидными предлогами оттягивалось.

Однажды Розов сообщил Маховой, что в Варшаву из Сосновиц приехали два знакомых коммивояжера, и пригласил ее поехать в театр, а затем поужинать в их компании в ресторане. Во время ужина ей удалось вытащить из кармана одного из компаньонов бумагу, которая оказалась зашифрованной. При расшифровке выяснилось, что текст содержал вопросы военного характера, поставленные этой группе шпионов германским Генеральным штабом.

Вместе с этим наблюдательные агенты выяснили, что Розов проживал вместе с отцом и сестрой, причем его настоящая фамилия была Герман. За ними было установлено наблюдение. Старик Герман оказался очень общительным человеком. В кругу его знакомых были исключительно офицеры, среди которых оказались лица, занимавшие высокое служебное положение. Негласное наблюдение установило, что все эти военные были лютеранами, а встречи с Германом маскировались сбором денежных пожертвований на расширение лютеранской церковной школы, в которой Герман был казначеем. Во время этих встреч он представлялся российским патриотом, как правило, переводил разговор на состояние современной российской армии и порой даже получал ценную информацию по стратегическим вопросам.

Весьма серьезные результаты дало наблюдение за сестрой Германа. Неожиданно эта девица выехала в Санкт-Петербург. Там слежкой было установлено несколько лиц, группировавшихся около отставного военного, который в то время служил в мобилизационном отделе железной дороги и имел связи с таким же отделом Министерства путей сообщения. Результаты негласного наблюдения вызывали серьезные опасения у Заварзина, что честные российские офицеры бессознательно для себя могли быть излишне откровенными. К тому же появилось опасение, что опытный противник мог заметить наблюдение. Поэтому он принял решение о ликвидации шпионской группы Розова-Германа.

Ликвидация была произведена днем, когда Герман-старший возвращался домой с портфелем в руках. В квартире во время обыска были обнаружены тайники. В частности, основные бумаги для его изобличения были найдены под привинченной мраморной доской умывальника. На страницах каталогов, лежавших на письменном столе Германа, оказались конспиративные записи, сделанные химическими чернилами, невидимыми для глаза. В двух банках на кухне вместо соды и соли оказались химические реактивы, необходимые для воспроизводства скрытых текстов.

Все участники шпионской группы были арестованы. Герман и его дочь дали чистосердечные показания. Старший Герман состоял в двойном подданстве — германском и российском. Ему удалось получить весьма ценную информацию о местах перевода кавалерийских полков, точное расположение в Привислинском крае 46 воинских частей, точные адреса офицеров, служивших в крепостных укреплениях Привислинского края. Склад фотографических материалов, где служил молодой Герман, был главной явкой для приезжающих шпионов. При обыске оказалось, что в пачках фотобумаги, импортированных из Германии, находились инструкции резидентам германской разведки в России из берлинского Главного штаба. Вскоре полицейская засада задержала несколько настоящих шпионов. Среди них оказался лесопромышленник, немец по национальности, который доставлял германским военным властям обширные статистические сведения по Западному и Северо-Западному краю, представляющие определенный стратегический интерес.

Дочь Германа созналась в том, что успела сообщить в Германию сведения о передвижении российских войск за последний месяц перед арестом. Из допроса Розова-Германа выяснилось, что тот прошел специальную подготовку по технике добывания военных секретов в иностранных государствах. Среди особо ценных документов, обнаруженных у него, оказался полный список адресов офицеров разведывательного отдела штаба Варшавского военного округа. На допросе он показал, что этот список составил сам на основе памятной книжки, похищенной у знакомого штабного писаря, которого предварительно напоил до потери сознания. Финалом этого нашумевшего дела был суровый судебный приговор.

Эта и другие операции обеспечили Заварзину репутацию специалиста высокого класса, и в конце 1909 г. он был назначен начальником Московского охранного отделения. Он явился инициатором создания Инструкции Московского охранного отделения по ведению внутренней агентуры. В отличие от аналогичной инструкции Департамента полиции, изданной в 1907 г., она была интересней, написана более доступным языком и давала конкретные ответы и рекомендации по приобретению агентуры, общению и работе с агентурой, конкретизировала различные категории секретных сотрудников. Однако она не была согласована с начальством, и это привело в негодование начальника Особого отдела Департамента полиции А. И. Еремина и директора Департамента Н. П. Зуева. Дружеские отношения Заварзина с московскими властями резко контрастировали с все более напряженными отношениями с руководством Департамента полиции. В июле 1912 г. П. П. Заварзин был неожиданно назначен начальником Одесского жандармского управления. Хотя формально это не являлось понижением, но в действительности означало, что пик карьеры прошел. Его сменил молодой и честолюбивый полковник А. П. Мартынов. Он характеризовал своего предшественника как примитивного человека, малокультурного, с недостаточным общим развитием. Однако Мартынов вынужден был отдать должное его профессионализму, считая, что «после четырнадцатилетней службы в жандармском корпусе (Заварзин) обладал практикой розыскного дела», а смещен с должности начальника Московского охранного отделения «просто по несоответствию этой сложной должности». Современные исследователи истории российского политического розыска отмечают, что Завар-зин «был трудолюбив и исполнителен, не конфликтовал с коллегами, хорошо знал свое дело и оставил свое отделение Мартынову в отличном состоянии».