Варварские нашествия на Западную Европу. Волна вторая - Люсьен Мюссе Страница 44
Варварские нашествия на Западную Европу. Волна вторая - Люсьен Мюссе читать онлайн бесплатно
К VII и VIII вв. три замечательных достижения превратили заурядные лодки с веслами, некогда использовавшиеся саксами в их странствиях, в уникальный инструмент — произошло усвоение паруса, улучшение киля и, главное, началось строительство со стыком внакрой, что придало кораблю скорость, устойчивость и прочность. Таким образом, появилось легкое, послушное судно, двигавшееся как под парусом, так и на веслах, с достаточно небольшой осадкой, что позволяло подниматься очень высоко по рекам и с легкостью вытаскивать его на сушу на отлогом берегу, но достаточно крепкое, чтобы выдерживать самые тяжелые испытания в полярных морях. Впрочем, эта общая тема допускает многочисленные вариации в зависимости от назначения корабля: прибрежная навигация, плавание в открытом море, война, торговля. Этому многообразию функций соответствует столь же богатая палитра названий: снеккъя (на староскандинавском «еснек») для корабля викинга (а не драккар, варваризм, который следовало бы запретить. Этот термин, который сам по себе представляет собой орфографическую ошибку, является формой множественного числа со значением «драконы»), лангскип для военного судна, карфи для морских путешествий, кнорр для торговли и др.
Корабль викингов не отличался комфортностью, не давая убежища от захлестывающих морских волн, обладал ограниченной вместимостью, но он легко управлялся и не нуждался в пристани. В классе беспалубных лодок это настоящий шедевр, который навсегда остался непревзойденным. Чаще всего он имел 20–25 м в длину, от 3 до 6 м в ширину и на скамьях для гребцов мог вместить от 40 до 100 воинов, а в исключительных случаях — до 200, в огромных королевских судах более поздней эпохи. Прямоугольный парус, укрепленный на центральной мачте, натягивался при помощи большой горизонтальной реи и ромбовидной сети из тросов. Носовую часть впереди нередко украшала голова чудовища, часто съемная, сзади спускалось рулевое весло и складывалось в кучу оружие.
Этими инструментами редкого качества, почти произведениями искусства, скандинавы управляли с безупречным мастерством, о котором мы, впрочем, очень мало знаем. По сравнению с навигацией древних, прогресс разителен, главным образом в сфере ориентации. Чисто астрономическими средствами, никогда не видя берегов, викинги могли сохранять неизменный курс на огромных дистанциях, например, от Бергена до Гренландии, — подвиг, подражание которому стало возможным только после усвоения буссоли.
Военно-морская тактика викингов почти не попадает в сферу интересов истории их нашествий, так как, если не считать Англии, их столкновения с христианскими флотами были исключительно редкими; тогда они стремились либо протаранить вражеское судно и взять его на абордаж, либо зажать его в тесной бухте. Сухопутная тактика изучена мало; впрочем, до XI в. регулярные битвы нечасты. А. В. Брогге, изучив две из последних битв эпохи викингов, при Стикластадире (1030 г.) и Гастингсе (1066 г.), настаивает на особой роли лучников, которые были практически неизвестны франкской армии. При Стикластадире все сражавшиеся были пешими, одни вооружены секирами и мечами, другие луками; при Гастингсе хускэрлы Гарольда и стрелки Вильгельма, каждые на свой манер, представляли одну скандинавскую традицию. Соединив франкскую конницу со скандинавскими лучниками — два лучших тактических элемента, доступные на тот момент, — герцог Нормандии осуществил фундаментальное нововведение. Следовало бы таким же образом исследовать и более древние эпохи.
Упомянем в двух словах о редком и почти патологическом случае берсеркеров, иногда впадавших в неистовство под влиянием припадков, которые древние считали вдохновением Одина, а современные люди склонны относить за счет ядовитых грибов, употребляемых в момент сражения. Речь идет, скорее, об излюбленной литературной теме авторов саг, нежели о по-настоящему важном элементе армии викингов.
Отправлявшийся за моря скандинав стремился прежде всего к собственной выгоде, которую он, безусловно, понимал в самой примитивной форме — захват добычи или рабов, занятие земель или получение контроля за товарообменом, — но к ней он стремился с чрезвычайным упорством и изобретательностью. Подобно другому сообществу моряков-авантюристов, описанному в Одиссее, викинги сознательно практиковали коварство и ценили его в знатоке, с жестокостью умели сочетать вызов и даже иронию, но не теряя из виду основной цели. Более того, своим жертвам они казались дьявольски хитрыми. Фактически викинг меньше доверялся вдохновению момента, чем обычно считается. В главе III мы уже подчеркивали, что их операции развивались с примечательной методичностью, в основе которой лежали соображения рентабельности. Остается отметить, что они, в большей степени, чем может показаться, заключены в юридические рамки. За исключением того случая, когда речь идет о берсеркерах, необходимо решительно отвергнуть стереотипы, унаследованные от духовенства X в., делавшие из скандинавов пиратов в чистом виде, не знающих другого закона, кроме преступления и самого разнузданного варварства.
Когда норвежские викинги причаливали и разоряли какую-нибудь ферму, захватив несколько голов скота, они всего лишь осуществляли обычай своей страны в расширенном толковании: это страндхогг, высадка на землю с. целью раздобыть пропитание, которую можно было, никого этим не удивив, произвести и в самой Скандинавии вплоть до времен монархического объединения (в XI в. в Норвегии и Дании существовали королевские агенты, функция которых состояла собственно в том, чтобы удерживать викингов на почтительном расстоянии от побережья).
Выход в море крупной экспедиции, в основном в Дании, регламентировался точными институциональными рамками «закона армии»; она имеет непререкаемого вождя, «короля моря», четкую дисциплину (которая стала еще строже в ходе второй волны — во времена огромных тренировочных лагерей), правила раздела добычи, — то есть все то, что при случае, как, например, в Йорке или Руане, чрезвычайно способствовало превращению армии в государство.
Снаряжение флота также регулировалось детальными правилами. Они известны главным образом из шведских рунических надписей XI века. Каждая армия (Liph) имеет своего эпонимичного военачальника (Cidhs Forungi), с которым его подчиненные связаны на срок экспедиции специальным обрядом; свой предводитель или капитан (Styrimadha) есть и у каждого корабля. Между воинами царит товарищество, окраска которого оказывается то, в основном, военной, то коммерческой; каждый рассчитывает, что в случае его смерти он будет прославлен на родине своим товарищем (Felagi). Таким образом, в интересах общей выгоды, без вмешательства какой-либо государственной власти обеспечивается сплоченность экспедиции.
Средневековый скандинавский менталитет, одной из доминирующих черт которого в сагах является постоянный юридизм, прекрасно согласуется с тем, чтобы и выгода эта принимала некую институциональную форму: в то время это были «датские деньги», или выкуп с установленной расценкой. Этот институт, первые шаги которого, в очень скромном и Цочти частном масштабе, осуществлялись во Фрисландии с 810 г., во Франции возник в 845 г., а в последний раз Ролл он получил прибыль от его сбора в 926 г.; в Англию он был принесен около 865 г., и в конце концов после новых случав их взимания «датские деньги» превратились в постоянный налог.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии