Преступление и наказание в России раннего Нового времени - Нэнси Шилдс Коллман Страница 44

Система «кормления от дел» относилась также к обязанности местного населения обеспечивать содержание чиновников, направленных из Москвы. Воеводы, сыщики, губные старосты, занимавшиеся таможенными сборами, снабжались местным населением. Иногда наказы воеводам определяли объем собираемых средств; в большинстве случаев он регулировался местными обстоятельствами. Практика могла быть доходной: например, один дворянин жаловался в Разрядный приказ в 1653 году, что он был пожалован воеводством в Рузе, но жители отказались принимать его, предпочитая ему губного старосту. Он утверждал, что залез в большие долги, чтобы добраться туда; он не собирался делить обязанности (и подарки) с губным старостой. Москва подтвердила, что он должен быть воеводой ^[254].

Когда прибывал воевода, представители местного сообщества приветствовали его в подготовленном для него доме, куда заранее завозили еду, домашних животных и собирали прислугу. В дополнение к обычному обеспечению провизией чиновник во время своей службы получал подарки на праздники и другие общественные случаи. Исследования опровергают распространенное мнение о том, что подобное натуральное обеспечение провизией, также называемое «кормлением», было упразднено в середине XVI века – оно прекрасно существовало даже в XVIII столетии ^[255]. Следствием системы содержания и подношения подарков, несомненно, была коррупция, но, благодаря личным связям и взаимным обязательствам, связанным с дарением подарков, она могла также способствовать созданию устойчивого управления.

Как доказывали Марсель Мосс и другие исследователи, обеспечение государственных чиновников подарками было древней традицией в управлении европейских и других стран. В Европе раннего Нового времени тексты Сенеки и Цицерона о дарении подарков чиновникам переводились и активно распространялись, поскольку люди пытались понять, что приемлемо, а что нет и где проходит линия, разделяющая подарок и взятку. В классических текстах различие между подарком и взяткой лежало отчасти в публичности подарка (секретности дарения следовало избегать) и отчасти в его стоимости (чрезмерно дорогие подношения походили на взятку). Круг приемлемых общественных подарков был поразительно одинаков во всей Европе. Еда и вино были приемлемы, а также одежда, если только она не была чересчур изысканной. Предметы роскоши – серебряные кубки, книги с инкрустированным драгоценными камнями переплетом – уже вызывали подозрение ^[256].

Этим нормам в целом следовало и дарение в Москве. Так, разрешенные подарки назывались «поминками» и «почестями» и подносились не только чиновникам, но ими также обменивались клиенты с патронами в знак признания зависимости. Одаривание едой и питьем осуществлялось на три праздника (Рождество, Пасха и Петров день в начале лета) и в день ангела получателя подарка, его жены и других близких родственников. Особое внимание уделялось подаркам женщинам, которые считались потенциальными заступницами. В провинции каждый, кто был связан с управлением, постоянно делал такие стандартные подарки. Монастыри, например, ежегодно тратили значительную сумму на подарки местному воеводе, кабацким и таможенным служащим и другим чиновникам, с которыми они сталкивались по своим судебным и фискальным делам. Они старались подносить гостинцы публично при свидетелях и в церемониальной манере, часто одаривали жен и дочерей представителей власти у них дома, подчеркивая личное уважение, а не покупку влияния. Частные лица также что-нибудь дарили. Жак Маржерет, французский наемник, служивший при дворе несколько лет в начале XVII века, так описывал подобные обычаи: «Также им позволено в продолжение недели после Пасхи принимать вместе с яйцами маленькие подарки, когда они целуются… но они не должны принимать никаких подарков, если подносят в надежде заслужить этим благоволение». При всем этом такие обычаи оказывались немалым бременем для населения: жители одной административной единицы сообщали о 1857 рублях, потраченных ими за год на обеспечение провиантом! ^[257]

Эффект дарения был взаимным, и это понимали все. Брайан Дэвис обнаружил поразительное дело 1647 года, в котором горожане пограничного города Козлова приветствовали нового воеводу множеством припасов и церемониальных подношений, но он отказался что-либо принять. В ответ жители изгнали воеводу из города, рассудив, что раз он отказался принять их подарки, то с ним не получится вести никаких дел. Действия жителей Козлова акцентируют внимание на том, что дарение создавало особые рабочие отношения между населением и/или частным лицом и чиновником. Дарители ждали от судьи быстрого решения дела, от сборщика налогов – отсрочки в платеже, а от правительственного инспектора – честной работы ^[258].