Маркиз де Сад. Великий распутник - Сергей Нечаев Страница 44

Огюстина де Вильбланш, или Любовная уловка (Augustine de Villeblanche, ou le Stratagème de l’amour)

Будет сделано, как потребовано (Soit fait ainsi qu’il est requis)

Одураченный президент (Le président mystifié)

Маркиз де Телем, или Последствия распутства (La Marquise de Thélème, ou les Effets du libertinage)

Возмездие (Le talion)

Сам себе наставивший рога, или Непредвиденное примирение (Le cocu de lui-même, ou le Raccommodement imprévu) Хватит места для обоих (Il у a place pour deux) Исправившийся супруг (L’époux corrigé)

Муж-священник (Le mari prêtre)

Сеньора де Лонжевилль, или Отмщенная женщина (La châtelaine de Longeville, ou la Femme vengée)

Плуты (Les filous)

"Диалог между священником и умирающим" (Dialogue entre un prêtre et un moribond). Пьеса. Опубликована впервые по неизданной авторской рукописи. Издатель Морис Эн, его предисловие и примечания. Париж, 1926.

"Злоключения добродетели" (Les Infortunes de la vertu). Философская новелла. Текст восстановлен по оригинальной авторской рукописи и опубликован впервые с предисловием Мориса Эна. Париж, 1930.

"120 дней Содома, или Школа разврата" (Les 120 journées de Sodome, ou l’Ecole du libertinage). Критическое издание, осуществленное по авторской рукописи Морисом Эном. Три тома. Париж, 1931–1935.

"Орел, мадемуазель…" (L’Aigle, mademoiselle…). Письма Сада, впервые опубликованные по авторским рукописям с предисловием и кохмментарием Жильбера Лели (Gilbert Lely). Париж, 1949.

"Тайная история Изабеллы Баварской, королевы Франции" (Histoire secrète d’Isabelle de Bavière, reine de France). Исторический роман. Впервые опубликован по неизданной авторской рукописи Жильбером Лели (с его предисловием). Париж, 1953.

"Венсеннские башенные часы" (Le carillon de Vincennes). Неизданные письма, опубликованные и прокомментированные Жильбером Лели. Париж, 1953.

"Дневники (1803–1804)" (Cahiers personnels, 1803–1804). Опубликованы впервые по неизданной авторской рукописи Жильбером Лели (с его предисловием и комментарием). Париж, 1953.

"Господин из камеры № 6" (Monsieur le 6). Неизданные письма (1778–1784). Публикация и комментарий Жоржа Дома (Georges Daumas); предисловие Жильбера Лели. Париж, 1954.

"Аделаида Брауншвейгская, принцесса Саксонская" (Adélaïde de Brunswick, princesse de Saxe). Исторический роман. Париж, 1964.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

Суждения известных людей о маркизе де Саде

Шарль Нодье (1780–1844), писатель:

Особенность Сада в том, что он совершил проступок столь чудовищный, что его нельзя охарактеризовать, не подвергаясь опасности.

Жюль Жанен (1804–1874), писатель:

Маршал де Рэ убивал только детей, попавших ему под руку, его не стало — и преступления его прекратились. Книги же маркиза де Сада убили столько детей, сколько не смогли бы убить и двадцать маршалов де Рэ, и они продолжают убивать каждый день, и будут убивать дальше, причем не только тело, но и душу.

А. С. Пушкин (1799–1837) о книге "Жюстина, или Несчастья добродетели":

Это одно из замечательных произведений развращенной французской фантазии. В ней самое отвратительное сладострастие представлено до того увлекательно, что, читая ее, я чувствовал, что сам начинаю увлекаться, и бросил книгу, не дочитавши. Советую и вам не читать ее.

Жюль Мишле (1798–1874), историк:

Уходя с исторической сцены, общественные формации рождают чудовищ: средние века породили знаменитого детоубийцу Жиля де Рэ, старый порядок — апостола преступления де Сада.

Йоганн Шерр (1817–1886), историк литературы: Наполеон приказал посадить этого известного распутника, сочинения которого были язвой общества, в дом умалишенных, где он и умер в 1814 году. Его два романа "Жюстина, или Несчастья добродетели" и "История Жюльетты" превосходят мерзостью все, что было когда-либо написано; это настоящий кодекс животности, страшная смесь неестественного сладострастия с сумасбродной жестокостью.

Д.М. Достоевский (1821–1881), писатель:

Конечно, розги мучительнее палок. Они сильнее раздражают, сильнее действуют на нервы, возбуждают их свыше меры, потрясают свыше возможности. Я не знаю, как теперь, но в недавнюю старину были джентльмены, которым возможность высечь свою жертву доставляла нечто, напоминающее маркиза де Сада <…> Я думаю, что в этом ощущении есть нечто такое, отчего у этих джентльменов замирает сердце, сладко и больно вместе. Есть люди, как тигры жаждущие лизнуть крови. Кто испытал раз эту власть, это безграничное господство над телом, кровью и духом такого же, как сам, человека, так же созданного, брата по закону Христову; кто испытал власть и полную возможность унизить самым высочайшим унижением другое существо, носящее на себе образ божий, тот уже поневоле как-то делается не властен в своих ощущениях. Тиранство есть привычка; оно одарено развитием, оно развивается, наконец, в болезнь. Я стою на том, что самый лучший человек может огрубеть и отупеть от привычки до степени зверя.

Макс Нордау (1849–1923), врач и писатель:

Кто может получать удовольствие в писаниях маркиза де Сада и других авторов такого рода? Только психопаты с извращенными инстинктами.

Оскар Уайльд (1854–1900), писатель и философ:

Должны же мы признать, что в лице де Сада мы имеем перед собой далеко не заурядного автора порнографических произведений, а что мы имеем тут дело с выдающейся личностью и выдающимся литературным явлением, с безнравственной силой, черпающей, я бы сказал, непосредственно из первоисточника зла.

Гийом Аполлинер (1880–1918), поэт:

Маркиз де Сад, самый свободный из живших когда-либо умов.

Робер Деснос (1900–1945), поэт и писатель:

Сад принадлежит не литературе, но истории нравов; его место, скорее, в ряду основателей религии, а не на более низкой ступени — романистов и школяров.

Робер Деснос (1900–1945), поэт и писатель:

Творчество маркиза де Сада — это первая философская и образная манифестация современного духа.

Луи Арагон (1897–1982), писатель:

За исключением патологических вымыслов де Сада, действительность, вероятно, никогда не отставала от воображения порнографических писателей того времени. Но многое из того, что вышло из больного мозга маркиза де Сада, было во вкусе многочисленных распутников эпохи и потому, вероятно, тоже осуществлялось на практике.

Пьер Клоссовски (1905–2001), писатель и философ: