Средневековье. Полная история эпохи - Кэтрин Грейс Страница 43

Прежде всего жена, как я уже говорила, не была собственностью мужа. Он не мог ее убить, покалечить, продать (кстати, в Англии мог продать, но с ее согласия) — за это все была уголовная ответственность. Также он не мог принудить к сексуальному контакту с другим мужчиной, выгнать из дома, да и поселить в доме любовницу не мог. Он был обязан обеспечивать жену жильем, едой, одеждой, причем соответственно своему, а значит и ее общественному положению. Если он нарушал эти правила, жена имела право жаловаться священнику, а в крайнем случае и вовсе подавать в суд.

Например, как пишет Милла Коскинен, в 1373 году в Кентербери Томас Варелтон был вынужден принести суду клятву обращаться со своей женой, Матильдой Трипплс, «с уважением в кровати и за столом, и обеспечить ее всем необходимым в пище и прочих материалах согласно своему достатку». Видимо, с точки зрения жены Томас был жадным и грубым мужем. А в 1466-м в Стаффордшире Хелен Хайдмен обратилась в суд за разрешением оставить своего мужа, потому что он проиграл в кости много денег. Суд заставил мужа принести клятву в том, что тот оставит азартные игры, и жена осталась решением довольна.

Правда, до суда в семейных спорах дело доходило редко. Но это не потому что женщины были такими запуганными, а потому что по большей части вопрос разрешался еще на стадии жалобы местному священнику. Другое дело — имущественные и уголовные дела.

«Система общих законов (common law) средневековой Англии абсолютно не делает различия между правами и обязанностями мужчин и „свободных“ женщин (femme sole) — то есть незамужних женщин и вдов. Такая женщина имела право владеть землей, даже в должности барона с военными обязанностями и представительством в парламенте. Она, в качестве феодала „в своем праве“, могла приносить вассальную клятву, заключать контракты, делать завещания, вызывать на суд. И, соответственно, сама могла быть вызвана в суд. Например, леди Маргарет Бьюфорт в 1470-х годах выставила только по поводу одного опекунства около 28 исков, а несколько раньше, в 1440-х, леди Алис Чосер, графиня Саффолк, была судима за дебош, который она и еще двое джентльменов (сэр Томас Тадденхем и сэр Джон Хейдон), все переодетые простыми горожанами, учинили в Нориче».

Но, конечно, все равно основной защитой женщин был не закон, а обычаи. «Есть в положении женщин и другие выгоды, — пишет Мортимер. — На удивление многие горожанки умеют читать. Женские монастыри, может быть, и бедны ресурсами, но богаты знаниями, и в их школах девочки учатся наравне с мальчиками… Если женщина переживет многочисленные роды, то у нее есть все шансы прожить дольше мужа. При этом она еще станет и респектабельнее. Мужчин старше шестидесяти лет часто считают обузой — они уже не мужественны и неспособны исполнять доминирующую мужскую роль в обществе. С другой стороны, женщины, как считается, нисколько не утрачивают силу, но при этом лишь прибавляют в мудрости. Кроме того, женщинам не обязательно входить в „десятки“ — механизм общественного контроля в крестьянстве… Во многих богатых домах жена — связующее звено между слугами и мужем, который может надолго уехать по делам. В отсутствие мужа домом управляет она, а по его возвращении рассказывает, что нужно сделать и кого наказать — если, конечно, уже не позаботилась об этом сама…»

Брачный контракт

Нельзя забывать еще и о том, что каждая жена была чьей-то дочерью, сестрой, племянницей. Семья выдавала ее замуж и давала за ней приданое вовсе не для того, чтобы безвозвратно отдать эти деньги в руки какому-то постороннему мужчине.

И дело было даже не только в родственных чувствах, а, например, в таких практических соображениях, что приданое — это вообще-то средства на содержание женщины. Если она выходила замуж, приданое доставалось мужу, если становилась монахиней — монастырю. И если Церкви можно было доверять, то потенциальному мужу семья девушки обычно верила с оговоркой. Мало ли, может, он все растратит, а потом их постаревшая родственница вернется и сядет им на шею. Да еще и детей приведет. И придется взять, чтобы не позориться перед соседями.

Поэтому существовал такой важный обычай, как заключение брачного контракта. Они существовали и в римские времена, и в Раннее Средневековье, но долго были то устными, то базировались на древних местных обычаях. Но где-то с XI века составление такого договора стало нормой и при заключении христианского брака.

Причем в брачных контрактах прописывались не только имущественные отношения — там могло быть записано и обязательство хранить верность жене (жена такое обязательство давала всегда), и запрет бить ее, и обязанность выкупить попавшую в плен супругу (это было очень актуально для некоторых приграничных земель).

Вдовья доля

В Англии замужняя женщина согласно закону «передавала свое имущество мужу на период замужества. Или, если в браке рождался ребенок, на период жизни мужа. Если муж переживал свою жену, он имел право затребовать принадлежавшие ей земли по праву, именуемому „the curtesy of England“, при условии, что брак был легален и что в браке был рожден ребенок (неважно, выживший или умерший на момент заявления права). В свою очередь, при заключении брака в контракте оговаривалась обязательная „вдовья доля“ для новобрачной на случай смерти мужа. Плюс овдовевшая супруга имела права на те земли, которые ее муж приобрел или просто захватил во время их брака. Муж не мог исключить свою жену из завещания, закон гарантировал ей треть его имущества в любом случае».

Музыканты и танцоры. Гравюра начала XVI в.

В других странах ситуация была похожая, хотя доля жены сильно варьировалась. Во Флоренции, например, вдове гарантированно оставались ее приданое и так называемый «утренний дар», который она получила от мужа после первой брачной ночи. Но на практике мужья часто оставляли жене посуду, одежду, постельное белье, мебель, а то и все движимое имущество, какое было в их совместном доме. Сам дом обычно переходил к детям, но нередко с оговоркой, что вдова имеет право пользоваться им до своей смерти или до повторного замужества.

Кстати, интересный момент насчет разницы в восприятии. В английских (и не только) средневековых завещаниях периодически встречается пункт, что если вдова повторно выйдет замуж, она теряет большую часть наследства, кроме положенного ей по закону. Этот пункт обычно вызывает негодование современных комментаторов и воспринимается как признак мужского эгоизма.

На самом деле наоборот — в реалиях XI–XV веков это забота о жене. Богатая вдова — лакомый кусочек. Родственники или сеньор быстренько найдут человека, которого по их мнению надо наградить ее богатым приданым, и выдадут за него вдову, не спрашивая. А если она теряет деньги и остается только при своем гарантированном минимуме, то ее с большей вероятностью оставят в покое и дадут самой выбрать, выходить ли ей снова замуж и за кого.