История христианской церкви. Том 2. Доникейское христианство. 100-325 г. по Р. Х. - Филипп Шафф Страница 43

Торжественное рукоположение, или посвящение посредством возложения рук, стало формой принятия в ordo ecclesiasticus или sacerdotalis. Внутри самого этого чина были три основные степени, ordines majores, как их называли: диаконы, пресвитеры и епископы, — считавшиеся божественным институтом. Им были подчинены ordines minores, более позднего происхождения, от помощника диакона до церковного сторожа, образовавшие переходную ступень между собственно клириками и народом ^[158].

Так мы обнаруживаем, что уже в III веке были заложены основы полной иерархии, хотя это и была иерархия, обладавшая только моральной властью и не осуществлявшая никакого внешнего контроля над совестью. Миряне делились на два класса: верных, то есть крещенных и принимающих причастие членов церкви, и новообращенных, которые готовились к крещению. Члены церкви, жившие вместе ^[159], образовывали церковь в более узком смысле слова ^[160].

С возникновением клира появилась тенденция освобождать его представителей от светских дел и даже общественных отношений — например, вступления в брак — и представлять их, даже внешне, как касту, независимую от людей и посвященную исключительно служению в святилище. Они жили за счет церковной казны, которая пополнялась из добровольных пожертвований и еженедельных сборов в день Господень. После III века клиру было запрещено заниматься светскими делами и даже брать кого–либо под опеку. Безбрачие в тот период было еще добровольным, а не обязательным. Тертуллиан, Григорий Нисский и другие выдающиеся учители церкви имели семьи, хотя теоретически предпочиталось безбрачие. Никаких определенных сведений об облачениях клира нет до IV века, но даже если оно и использовалось раньше, за образец, видимо, принималось одеяние иудейской церкви, да и по причине гонений духовенство надевало его, скорее всего, только непосредственно во время богослужения.

Несмотря на все более сильное разграничение между клиром и мирянами, идея всеобщего священства время от времени продолжала провозглашаться: например, у Иринея ^[161], а в крайне категорической форме — у монтанистов, которые даже позволяли женщинам публично учить в церкви. Тертуллиан, которому были хорошо знакомы слова clerus и laid, выступает от лица монтанистов против соборной иерархии: «Разве и мы, миряне, также не священники?» ^[162] В продолжение он вспоминает написанное: «Он сделал нас царями и священниками (Отк. 1:6). Церковь провела разграничение между духовенством и мирянами одной только собственной властью. Если нет рядом служителей, вы можете проводить таинство, крестить и быть священником для себя самого. Там же, где вас трое, есть церковь, даже если вы — всего лишь мирянин. Ибо каждый живет своей собственной верой, и нет лицеприятия у Бога» ^[163]. Следовательно, все привилегии, которые считались принадлежащими лишь клиру, он считал принадлежащими и мирянам вследствие общего священства всех христиан.

Даже в католической церкви признание всеобщего характера священства проявилось в обычае требовать, чтобы принимающие крещение произносили Господню молитву перед собранием верующих. Иероним в связи с этим пишет: «Sacerdotium laid, id est, baptisma». Также собрание верующих, по крайней мере на Западе, в течение долгого времени имело власть одобрить или отвергнуть назначение служителей, даже епископов. Климент Римский ясно говорит, что правильный выбор должен подтверждаться согласием всей общины ^[164]; а Киприан называет такое установление апостольским и почти всеобщим управлением ^[165]. Согласно свидетельству Киприана, подобное правило существовало и в Риме и было соблюдено в отношении к его современнику Корнелию ^[166]. Иногда при назначении на вакантную должность епископа общий suffragium народа предшествовал окончательному judicium духовенства епархии. Киприан, а позже Афанасий, Амвросий, Августин и другие выдающиеся прелаты стали епископами таким демократическим путем. Киприан со своей устремленностью к «высокой церкви» заявляет, что принципиально ничего не совершает как епископ без совета с пресвитерами и диаконами и согласия народа ^[167]. Особым влиянием, перед которым не могло устоять даже духовенство, обладали исповедники, и иногда этим влиянием злоупотребляли, например, ходатайствуя за отступников, отрекшихся от Христа во время гонений Деция.

Наконец, следует отметить случаи, когда функции учителей осуществляли миряне. Епископы Иерусалима и Кесарии позволяли ученому Оригену разъяснять Библию своей пастве до его рукоположения, и так, похоже, поступали на Востоке и другие епископы ^[168]. Даже в «Апостольских постановлениях» присутствует указание от имени апостола Павла: «Если человек, хоть он и мирянин, обладает опытом в обучении и почтителен в поведении, он может учить; ибо в Писании сказано: "И будут все научены Богом"» ^[169]. Четвертый всеобщий собор в Карфагене (398) запретил мирянам учить в присутствии духовенства и без его согласия; в то же время данная формулировка предполагает, что с согласия духовенства подобное могло делаться ^[170].