Гангутское сражение. Морская сила - Иван Фирсов Страница 43

— Передайте царю Петру, — сдерживая горечь досады, инструктировал он генерала Майерфельта, — что мы снизошли и согласны заключить мир на тех условиях, что предлагал царь прошлым годом.

Не учел одного тщеславный и самонадеянный король: нынче роли переменились.

Выслушав королевского парламентера, Петр усмехнулся: «Шалишь, братец, нынче ветер переменился и дует в мои паруса».

— Брат Карл будто образумился. Так передайте ему, что все отвоеванное нами, всю Лифляндию и вдобавок Выборг, должно нам уступить.

Разгневанный король отверг предложение царя. Привык Карл диктовать свои условия противникам…

Пришло время сообщить в родное королевство о происшедшем. Не в привычке кичливого Карла признаваться в поражении.

Разные слухи долетали летом 1709 года до столицы Швеции. Поговаривали об успешном продвижении войск в России, чуть ли не о разгроме русских и вступлении короля в Москву. Шведские солдаты, как всегда, бодры и веселы, и неприятель всюду отступает…

Но вот, после долгого молчания короля, в Стокгольм долетели вести из далеких Бендер. Как оказалось, ничего страшного не произошло.

«Прошло значительное время, как мы не имели сведений из Швеции и мы не имели случая послать письма отсюда. В это время обстоятельства здесь были хороши, и все хорошо происходило, так что предполагали в скором времени получить такой большой перевес над врагом, что он будет вынужден согласиться на заключение такого мира, какой от него потребуют, — непринужденно начал король, — но вышло благодаря странному и несчастному случаю так, что шведские войска 28 числа прошлого месяца потерпели потери в полевом сражении. Это произошло не вследствие храбрости или большей численности неприятеля, потому что сначала их постоянно отбрасывали, но место и обстоятельства были настолько выгодны для врага, а также место было так укреплено, что шведы вследствие этого понесли большие потери. С большим боевым пылом они, несмотря на все преимущества врага, постоянно на него нападали и преследовали его. При этом так случилось, что большая часть пехоты, погибла и что конница тоже понесла потери. Во всяком случае, эти потери велики. Однако теперь заняты приисканием средств, чтобы неприятель от этого не приобрел никакого перевеса и даже не получил бы ни малейшей выгоды».

Так благодушно повествует о своем поражении король и просит у Государственного совета подкрепления и приказывает ужесточить отношение к русским пленным в Швеции.

Получила весточку от брата и принцесса Ульрика. Теперь она единственная наследница престола, сестра Софья скончалась…

Письмо Карла изобилует, как всегда, любезностями и нежным отношением к сестренке.

Поставив подпись, тут же приписал как бы невзначай:

«Здесь все хорошо идет. Только к концу года вследствие одного особенного случая армия имела несчастье понести потери, которые, как я надеюсь, в короткий срок будут поправлены».

Приписка в конце письма брата вызвала улыбку на лице Ульрики. Она вспомнила, как три недели назад в Стокгольме разом всполошились послы Англии, Франции, Голландии. После кончины сестры Софьи иностранные посланцы в королевстве при каждом Удобном случае старались общаться с Ульрикой. Ее старая бабка, Гедвига, которой перевалило за семьдесят, давно не посещала королевский Совет и редко показывалась на людях.

Первым навестил Ульрику английский посол:

— Я искренне сожалею о печальных событиях на Украине и выражаю Вам и его королевскому величеству свое сочувствие, — с поклоном начал разговор посол. Узнав, что принцесса еще ничего не знает о разгроме королевских войск под Полтавой, посол кратко сообщил Ульрике неприятные известия.

Вскоре о том же поведали ей и послы морских держав Франции и Голландии. Затем неожиданно появилась, вся в слезах, супруга генерала Левенгаупта и растерянно просила совета, как помочь мужу, который оказался пленником у царя Петра…

И вот теперь милый братец лишь мимолетно упоминает о неприятных делах…

Сколько раз Ульрика просила его возвратиться в Швецию, но все напрасно. За минувшие годы она научилась многое понимать в делах управления страной, и к ее голосу иногда прислушивается и глава Совета Арвед Горн. Вот и теперь, получив королевское письмо из Бендер, принцессу Ульрику известили о заседании Совета.

Слухи о поражении под Полтавой все же привели в смятение столицу, как и королевский Совет, но правители решили не подавать виду, а продолжать войну до победы. Благо русские пока далеко за морем.

Граф Вреде задавал тон, подбадривая советников:

— Главное, что наш несравненный король жив, должно ждать его распоряжений и без промедления оказать помощь войскам. Хотя Господь и допустил несчастный исход битвы, но надо всемерно благодарить Бога, что не все потеряно, и остаться верноподданными его величества.

Советники Аксель Делагарде, Карл Гилленшерн, Кнут Поссе дружно поддержали графа.

Да, действительно, потери в войне немалые: погибло почти все офицерство, генералитет. Сейчас во всех дворянских семьях поминают погибших. Да и в деревнях горюют о тысячах сгинувших своих сыновей. Но именно провинция и не должна знать всю ужасную новость.

Арвед Горн был настроен решительно:

— При всей нашей неудаче, мы не должны помышлять о мире с царем. Мало того, что мы потеряли Ингрию, Лифляндию, Эстляндию, русские могут дотянуться к берегам Ботники и угрожать метрополии.

Ульрике пришелся по душе твердый голос первого советника. Она сама начинала верить. в неизбежность продолжения войны. Надобно покорить этих русских за горечь понесенных потерь.

— В наших руках, — чеканил фразы Горн, — Выборг, Кексгольм и Ревель, вся Финляндия. Будем строить новые суда. Наш флот владычествует на Балтике. Мы укажем генерал-адмиралу Вахтмейстеру накрепко запереть русских в устье Невы.

Словно угадывая замыслы королевских советников в Стокгольме, Петр I опережал их своими действиями.

Еще не смолкли праздничные салюты Полтавской виктории, а он делился замыслами с генерал-адмиралом Апраксиным:

— На суше, Федор, почитай, с Карлом покончили. Нынче готовь войска и флот, по весне штурмовать Выборг станем, а следом и Кексгольм. Надобно шведа отвадить помалу из всей Финляндии. А там, гляди, ежели с нами не замирится, воевать станем морем Швецию…

— Государь, дозволь, а пехоту-то с пушками доставлять к Выборгу бригантинами будем?

Петр загадочно сощурился:

— Войска поведешь ты сам, по льду, загодя, налегке. Как лед сойдет, мы с флотом пойдем с осадной артиллерией, провиантом. Покуда исподволь готовь полки.

Шаутбенахт датского флота Юст Юль оказался первым иноземным посланником в Москве в ранге морского офицера. Почему король Фредерик IV выбрал для этой роли моряка, можно было только догадываться. Так или иначе, но это поднимало престиж России как нарождающейся морской державы. Раньше в Белокаменной бывали посланниками только сухопутные генералы.