Древний Рим - Владимир Миронов Страница 42

Кто такой Сулла? Одни клеймят его, видя в нем «кровавую руку олигархов». Моммзен, говоря о роли твердой руки, называл его «оплотом олигархов», что не совсем верно, ибо он почему-то ставит на одну доску олигархов и пролетариев. Он пишет: «Став самым абсолютным властелином, Сулла вместе с тем всегда твердо стоял на почве формального права; он обуздал ультрареакционную партию и уничтожил гракховские учреждения, которые в течение сорока лет ограничивали олигархию, т. е. капиталистов и столичный пролетариат, а затем и зазнавшихся военных в своем собственном штабе. Сулла создал для олигархии самое независимое положение, он отдал в ее руки в качестве послушного орудия государственные должности, отдал в распоряжение олигархии законодательство, суды, высшую военную и финансовую власть, создал для нее своего рода телохранителей в лице освобожденных рабов и своего рода армию в лице военных колонистов. А когда дело было завершено, творец уступил место своему творению». Олигархия – дьявольское творение. Однако со времен Суллы многие вожди станут опираться не на деньги, а на армию как на главную силу. В то же время Моммзен отмечал полнейшее отстутствие в нем политического эгоизма и почему-то ставил его на одну доску с Вашингтоном (пример явно неудачный, ибо Вашингтон, как и все политики Америки, крайне честолюбивы).

Другие видели в нем борца с несправедливостью, бюрократией, даже чуть ли не народного мстителя (возможно не без оснований). Инар пишет: «Следовательно, объявляя задолго до окончательной победы то, что он рассчитывает отомстить за всех те, кто был жертвой марианских жестокостей, а также отомстить за Республику, подвергшуюся их лихоимству, Сулла в некотором роде заранее взял на себя возможность повышенного наблюдения за операциями по очистке: он был Мститель, и многие древние авторы свидетельствовали о реальности этой пропаганды. Когда Сулла, победитель, приказал убить Дамасиппа и весь сброд, увеличивший свое состояние на несчастьях Республики, был ли кто-нибудь, кто не приветствовал эту меру? Говорили, что они преступники, что эти мятежники, чьи опасные действия не прекращали тревожить государство, заслуживали смерти. И действительно, радикализация марианского режима в 83 и 82 годах напомнила всем, кто забыл, что он устанавливался на трупах…»

Сулла – личность чрезвычайно яркая и неординарная. В культурном плане он был образованный человек (превосходно знал греческую литературу, философию). Когда один бездарный поэт преподнес ему стихотворный панегирик, он велел дать ему денег с одним условием, чтобы он впредь никогда больше не писал стихов. Как его оценивать? Дело не в том, был ли он холодным и расчетливым честолюбцем (да в политике иных, пожалуй, и не бывает), а вот важнее то, что он привнес в общество, что в нем изменил, как повлиял на судьбы Рима и историческое развитие ойкумены. Понимая всю спорность подобного вердикта, мы склонны считать, что Сулла выступил детонатором накапливавшейся годами народной ненависти к сенату, олигархам и аристократам… Сулла презирал не государственные учреждения, и не людей, а коррумпированных римских чиновников, зажравшихся богачей и правителей. Остерман так пишет о действиях Суллы: «Пожалуй, придется даже признать, что именно это спокойное попрание общепринятых нравственных основ общественных взаимоотношений явилось наиболее серьезным вкладом Суллы в эволюцию общественно-политической жизни Рима. Действительно, впервые в его истории доносительство и убийство политических противников с такой циничной откровенностью оплачивалось наличными деньгами. С неведомым до той поры бесстыдством имущество жертв тут же продавалось с молотка. А гнусное зрелище окровавленных голов, наваленных кучей на плитах римского форума! И, наконец, проскрипции – дьявольское изобретение, породившее отвратительную охоту на людей. А вокруг всего этого – бесчинство разнузданной солдатни, стихия насилия, разбоя, грабежей и убийства граждан, вовсе не причастных к политической борьбе. Да, после Суллы уже все было возможно! Через сорок лет проскрипции будут повторены Октавианом и Антонием в еще более отвратительном виде». Здесь многое верно схвачено и отмечено (в отношении тех, кто стал его жертвой), хотя ничего не говорится о тех, кто в свою очередь были жертвой чуть более мелких тиранов и кровопийц.

Разве не так же нынешние «мудрецы» ломают голову над феноменом Сталина? Ведь он также презирал общепринятые нормы буржуазной «морали», впрочем, как и многих политиков-коллег. В нем также возобладало сатанинское начало, но дело свое он знал: политическая элита боялась его, как огня, и работала как бешеная.

Понятно, что традиционная буржуазная историография (в лице ее корифееев) не могла простить Сулле жестокого обращения с привилегированными кругами римского общества (сенаторами, патрициями и богачами). Вольтер в «Письмах Меммия к Цицерону» (1771), в воображаемых эпистолах якобы обращенных к Цицерону, наряду с признанием заслуг Лукреция и призыва к материализму утверждает: «После Суллы Рим должен был возбуждать жалость мира, бичом которого он являлся. Мы плавали в собственной крови. По всему тому, что я вижу и слышу, я предчувствую: Цезарь вскоре будет убит… И что увидел и создал в течение всей своей жизни сам Цезарь? Он видел и творил несчастных». Так зарождался цезаризм.

Римские легионеры

Историк Аппиан (ок. 85/100—163/180), автор знаменитых «Гражданских войн», для которого демократия – «слово красивое, но всегда бесполезное», отметил, что после того как римляне в течение 100 олимпиад пользовались демократией, то есть управлялись консулами как годичными представителями государства, они познали царя или тирана в лице Суллы. Но то был царь или тиран «не по избранию, а по силе и мощи». Ранее мы сказали, что в глазах простого народа слово «тиран» часто звучало как сладкая музыка. Как так?! Не верите? Поверить действительно трудно, особенно если учесть, что в победоносной гражданской войне было истреблено более 100 000 «цветущего населения». Он убил и изгнал 90 сенаторов, до 15 консулов, да еще 2600 так называемых всадников. Причем у многих он конфисковал их имущество, а тела многих из них просто выбросил из могил! Но дело в том, что многие из них были ненавистны народу. Народ желал их смерти. Невозможно понять феномен Суллы, если не знать, что он даровал свободу 10 000 молодым крепким рабам, ранее принадлежавшим как раз тем самым убитым римлянам. Мало того – включил их в состав народного собрания! Кто был ничем – тот стал всем! Он наделил солдат 23 легионов, служивших в его армии, большим количеством земли в городах, частью еще не подвергшейся переделу, частью отнятой в виде штрафа от города. После всего этого он вдруг добровольно сложил с себя власть, отставил своих телохранителей и преспокойно появлялся везде один, без охраны. Можете себе представить появление одного Сталина?!

Колизей. Современный вид

Близилась эра Цезаря, одного из самых прославленных деятелей Рима. Цезарь (100 – 44 гг. до н. э.) – интереснейшая и, бесспорно, знаковая личность, потомок древнего рода, одной из наиболее знатных семей Лация. Он сам возводил свою родословную к героям «Илиады» и царям Рима. Цезарь – истинный сын того времени. В молодости, как и подобает юношам, он вкусил «от чаши модных наслаждений и пену и осадок». Занятия литературой чередовал с любовными интрижками, овладевал искусством поэзии. Неплохо ездил верхом и фехтовал. Умеренно попивал вино. Интересовался астрономией и естественными науками. И что естественно – женщинами… Будучи авантюристом и человеком хладного рассудка, он никому не платил долгов, никогда до конца не доверял женщинам и политикам. И тут был прав: первые наградили лысиной (за юношеские кудри он готов был впоследствии отдать все свои военные победы), вторые же – убили.