Парижские тайны царской охранки - Валериан Агафонов Страница 42

Под кличкой «Carnot» скрывался секретный сотрудник Курьянский.

Но эти экстренные, так сказать сверхместные, задания несли с собою не только заботы и волнения, но и большие богатые милости: ордена, чины, деньги; каждое такое заграничное путешествие Высочайших особ вызывало новые сверхместные многотысячные ассигнования заведующему заграничной агентурой и его агентам.

Вообще эпоха Красильникова не была столь бурной как во времена Гартинга, Ратаева и Рачковского; можно было бы жить довольно спокойно, почти без волнений, если бы под боком не было этого проклятого Бурцева, который подводил под секретных сотрудников заграничной агентуры мину за миной.

Красильников конечно принимал свои меры, особенно благодаря помощи таких опытных сыщиков, как подполковник Эргардт и «французский гражданин» Бинт. Около Бурцева всегда крутились два-три «провокатора» — художник Зиновьев, Верецкий, Бротман-Этер и другие. Французский филер Жоливе с сыном, поступившие на службу к Бурцеву, ежедневно таскали подробнейшие доклады о каждом шаге знаменитого разоблачителя-революционера и его друзей в заграничную агентуру.

Несомненно двойную игру вел и состоявший на службе у Бурцева бывший филер заграничной агентуры Леоне.

Бросая теперь ретроспективный взгляд на эту борьбу Бурцева с заграничной агентурой, нужно признать, что несмотря на несомненное материальное превосходство агентуры, все же верх брал несомненно Бурцев благодаря сведениям, поступавшим к нему от Бакая, Меньшикова и из многих других источников; он выбивал из таинственного агентурного гнезда одного секретного сотрудника за другим, что вносило в ряды предателей настоящую панику.

6 декабря / 23 ноября 1913 года Красильников пишет Белецкому:

«Имею честь доложить Вашему Превосходительству, что по поступившим от агентуры сведениям Бурцевым разновременно было получено из С.-Петербурга два письма, в которых неизвестным агентуре автором давались Бурцеву указания на лиц, которые имеют сношение с русской полицейской охраной. В первом письме были даны указания на четырех лиц: Масса, Михневича (Corbeau), Этера(№е1) и Кисина.

О первых трех из этих лиц Бурцевым уже заявлено в Делегации. Масс и Михневич разоблачены, о Кисине ведется еще расследование, а об Этере Бурцевым начато на этих днях расследование.

Во втором письме тот же автор продолжает свои указания Бурцеву и высказывает свои подозрения на следующих лиц:

1) Я. Г. ^[25], с.-p., партийная кличка С., живет в Париже.

2) М. К. Н., с.-p., партийная кличка М., живет в Париже.

3) В. А., с.-p., художник, живет в Париже.

4) Патрик, с.-p., выехал в Америку (Margot-Never).

5) Житомирский, с.-p., большевик, партийный, кличка «Отцов», Andre-Daudet живет в Париже.

6) Н. Ж., проживает в Гренобле.

7) С. М., уехал в Америку.

8) Каган Элиа, партийная кличка «Николай», проживает в Париже, с.-p., бывший каторжанин (Serge).

9) X. — девица легкого поведения, как сказано в письме. По наведенным справкам, это оказалась сожительница с.-р. Г. А.

10) Некий К.

Помимо этого автор письма ставит Бурцева в известность, что в его антураже имеется провокация. В этом отношении Бурцев остановил свое подозрение на художнике Александре Зиновьеве (сенаторе-Matisset), который у него продолжает бывать, хотя в последнее время довольно редко, и на С. М., который был тоже близок к Бурцеву».

В том же 1913 году Красильников сообщает Департаменту, что по полученным от секретных сотрудников сведениям у Бурцева имеются следующие данные, уличающие «Niel» (Пермяка) в сношении с заграничной агентурой («Niel» — охранная кличка провокатора Бротмана. — В. А.):

«В то время, когда «Niel» проживал в Кави, там же временно находился и Бессель — Виноградов. Перед отъездом последнего в Париж «Niel» удалось его сфотографировать. Негатив и отпечатанные карточки Бессель взял с собою, получив от «Niel» уверение, что этих карточек он никому не давал. Между тем бывший филер Леоне, перейдя к Бурцеву, вручил ему один экземпляр того самого снимка, который был сделан с Бесселя и который находился у него как у агента наружного наблюдения, коему было поручено наблюдение за русскими эмигрантами, проживающими в Италии. Кроме того тот же, Леоне, наблюдая за русскими в том числе и за «Niel», видел, как последний, выходя из почтового бюро, читал получаемые им письма и тут же их уничтожал. Эти два факта в связи с бывшими ранее подозрениями в отношении «Niel», но которые даже Бурцев печатно опровергал два раза на страницах своей газеты «Будущее», побудили последнего самым тщательным образом расследовать и выяснить все неосвещенные стороны партийной и частной жизни «Niel» как прошлой, так и настоящей. Поставленный об этом в известность «Niel» высказал уверенность, что первые два пункта обвинения его не пугают, так как он сумеет по ним оправдаться, но его очень озадачивает и беспокоит единственный вопрос, который несомненно ему будет предложен Бурцевым, — вопрос об источниках средств к жизни. Это больное место не только у «Niel», но почти у большинства сотрудников.

До сих пор окружающим лицам, а также и Бурцеву было известно с его же слов, что на жизнь ему присылают тетки, проживающие в Америке. Несомненно, что когда его по этому вопросу будут допрашивать, он должен будет подтвердить это заявление и дать возможность проверить таковое, а для того, чтобы его тетки, которые действительно проживают в Нью-Йорке, не отказались бы подтвердить его заявление, необходимо «Niel» лично повидать их и под благовидным предлогом попросить в случае запроса не отказываться ответить в утвердительном смысле.

Докладывая об изложенном, имею честь почтительнейше просить Ваше Превосходительство, не соблаговолите ли признать возможным принять за счет Департамента полиции расходы по поездке «Niel» в Нью-Йорк, которые выразятся в сумме 700 франков, и в том случае не отказать в распоряжении известить меня об этом по телеграфу, так как пока Бурцев не выступил открыто с обвинением против «Niel», последний имеет еще возможность, не навлекая на себя подозрения, съездить на месяц в Нью-Йорк».

Бурцеву же посвящен большой доклад Красильникова директору Департамента Белецкому, охватывающий целый 1913 год; приводим его в черновом виде, так как он вылился из-под пера взволнованного статского советника:

«1913 год в жизни заграничной агентуры ознаменовался рядом провалов сотрудников, — провалов, являющихся результатом не оплошности самих сотрудников или лиц, ведущих с ними сношения, а изменой лица или лиц, коим доступны по их служебному положению дела и документы, относящиеся к личному составу агентуры вообще и заграничной в особенности. Обращает на себя еще внимание то обстоятельство, что в начале года имели место только единичные случаи таких провалов как, например, разоблачение Глюк-мана (Ballet) и Листовского-Ципина, сотрудника петербургского охранного отделения, покончившего жизнь самоубийством.