Бандитский Петербург. 25 лет спустя - Андрей Константинов Страница 42

Он родился в Воронеже, в семье военнослужащего и врача. Сразу после окончания школы поступил в ЛИСИ, но проучился там недолго. Некоторое время работал шофером. В середине 1960-х годов занимался по-мелкому фарцовкой и валютными операциями, за что и получил первый срок. Вернувшись после отсидки, продолжал крутиться, ведя при этом довольно шумный и скандальный образ жизни, благо деньги были. В начале 1970-х он получил восемь месяцев за хулиганство в ресторане гостиницы «Россия».

Постепенно вокруг Феоктистова сформировался устойчивый круг лиц, ведущих одинаковый образ жизни. Группа эта быстро приобрела известность в Ленинграде и обросла легендами, в основном, из-за учиняемых ею скандалов в городских ресторанах и барах. Ядро группы, вся численность которой не превышала ста человек, кроме самого Феоктистова, составляли Цветков (Бык), Ваня Капланян (Нахаленок) и Поляк. По некоторым источникам, рядом с Феоктистовым часто также находился Юрий Борисович Рей, замыкавший на себя молодежь. Когда Фека сел, Рей через некоторое время уехал в Канаду, где похищал автомобили и аудиотехнику. За что в конце концов попал в тюрьму. Позже вернулся в Россию, где выступал третейским судьей в спорах между бандитами. Рей всегда был негативно настроен по отношению к этническим группировкам, за что его очень не любили дагестанцы-наемники, которых Феоктистов иногда нанимал для решения некоторых вопросов силовым путем. Лидер этой бригады наемников Мага даже пытался организовать несколько покушений на Рея.

В группе не было жесткой дисциплины и строгой иерархии – там, где много водки и женщин, о дисциплине говорить не приходится. Да и вообще, по нынешним временам, когда господа бандиты сначала стреляют, а потом думают, тех, кто примыкал к Феоктистову, можно было бы назвать людьми тихими и богобоязненными. В то время серым кардиналом преступного мира в Питере некоторые считали Юрия Саликова, нынче занимающегося бизнесом в Швеции. Саликов светиться не любил, но работал много – торговал антиквариатом, уходившим неведомыми путями за рубеж, курировал подпольные джинсовые фабрики. У Юрия был родной брат Игорь. Саликов постоянно призывал бандитскую молодежь «быть реалистами», постоянно напоминал о том, что «нужно много работать». Они не учиняли зверств, работая в основном против тех, кто не пойдет в милицию жаловаться, – барменов, поднимавшихся на недоливе пива пролетариату, мелко ворующих администраторов гостиниц и официантов, проституток и таксистов-отстойщиков. Часто группа практиковала при отъеме денег у клиента обычную шулерскую игру в карты. За ними не числилось кровавых следов, ограничивались преимущественно пьяными драками с синяками и выбитыми зубами. Спектр их «бизнес-интересов» был необычайно широк: группа занималась всем, начиная от вышибания карточных долгов и скупки антиквариата вплоть до спекуляции лампочками, а вершиной ее технической оснащенности был автомобиль «жигули» с «антирадаром». Но в 1980 году в журнале «Шпигель» была опубликована статья о русском мафиози – Владимире Феоктистове. Слухи потрясли Ленинград. Кто-то пустил утку, что у Феоктистова есть даже своя фабрика в ФРГ. Говорят, высокое партийное начальство в лице Григория Васильевича Романова громко орало по этому поводу на тогдашних высших милицейских и кагэбэшных чинов Ленинграда.{ Не так давно у меня появилась информация, что вся эта история с публикацией в «Шпигеле» не более чем красивая легенда, часть питерской мифологии о дедушке русского рэкета. Что ж, таковы законы драматургии мифотворчества – в красивой истории обязательно должны присутствовать КГБ, мафия и дорогие штучные сигары. Впрочем, некоторые мои знакомые утверждают, что своими глазами видели ксерокопию этой статьи, правда, опубликована она была якобы не в «Шпигеле», а в «Штерне». Был там и снимок: Фека с друзьями отдыхают на южном пляже, в их компании – некий полковник милиции. По еще одной версии публикация о Феке появилась в итальянской газете «La Stampa», корреспондент которой тайком заснял Феоктистова с друзьями в ресторане «Баку» – журналисту якобы эту компанию показала его знакомая, бывшая девушка Феки. Она же в отместку своему бывшему бойфренду наговорила итальянцу кучу небылиц про русскую мафию, которые тот добросовестно опубликовал.} Феоктистов был арестован и получил 10 лет строгого режима – максимум, предусмотренный статьей о мошенничестве, самой серьезной из всех, что были вменены ему в вину. И уже тогда прослеживалась устойчивая связь группы Феоктистова с некоторыми довольно высокопоставленными офицерами милиции, которые отделались в то время просто увольнением из органов. Феоктистов пошел на зону, на чем закончилась увертюра петербургского бандитизма. На зоне Фека был нарядчиком, за что от него отвернулись многие профессиональные преступники и воры.

Он вернулся в Ленинград в 1989 году и оказался не готовым к тем переменам, которые произошли в городе за время его отсутствия. Подросла новая, «талантливая молодежь», жившая уже по более жестоким и кровавым законам, чем он когда-то. Время все убыстряло свой неумолимый бег, а он оставался человеком из прошлого. Имя его, правда, было хорошо известно, оно и давало ему какие-то дивиденды. Что-то с прежних времен было отложено на черный день, его считали человеком богатым. Он сел в «Пулковской», выдал дочку за потомка великого нейрохирурга Бехтерева…{ Кстати, сын великого русского нейрохирурга попадал в поле зрения милиции по подозрению в разбое. За недостаточностью доказательств уголовное дело в отношении него было прекращено.}

Но время не приняло его. Однажды тамбовцы, братья Рыбкины и Сергей Васильев, жестоко избили его ногами. За то, что Фека посягнул на девушку Сергея Васильева. Феоктистов всегда очень любил женщин. Любил, например, в сауне окружить себя молоденькими девушками. Часто бесплатно пользовался проститутками, что по понятиям считалось беспределом, поскольку девушка время тратила и прибыли не приносила. Авторитет стал рушиться, вскоре под арест попали почти все его старые друзья и коллеги. Феоктистов скрылся на Северо-Американском континенте, но пробыл там недолго – не смог. Он был слишком советским для Америки. Когда он вернулся, его арестовали. Кстати, после ареста Феоктистова долгое время его столик в «Пулковской» никто не занимал. Тяготевшие в то время к Феоктистову воркутинские после его посадки переключились на тамбовцев. Срок он получил небольшой и уже в начале 1995 года снова оказался на свободе. Встретили его пышно, но все это было уже мишурой.

Нельзя сказать, что с тех пор Фека играл решающую или хотя бы сколько-нибудь заметную роль в бандитском Петербурге, однако сотрудники РУБОПа иногда задерживали его по старой памяти при облавах и рейдах. При этих задержаниях Фека обычно просто попадал под замес, так как привычкам своим он не изменил и по-прежнему любил проводить вечера в шикарных ресторанах, где вел себя шумно и развязно, что достаточно плохо гармонировало с его почтенным возрастом. Пребывая на «пенсии», он остался все таким же любителем девочек, но девочки уже не платили ему взаимностью. Однажды у Феоктистова даже возникли проблемы в заведении тамбовцев «Голливудские ночи» – девицы пожаловались, что Фека норовит попользоваться ими за бесплатно, да притом еще обижает, тискает и бьет. Лидер тамбовских сделал Феоктистову внушение и пригрозил, что Феку просто не будут пускать в «Голливудские ночи», поскольку это заведение является частным клубом.