Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов - Жан-Франсуа Сольнон Страница 42

Жизнь неаполитанской королевы оказалась, как выразился современник «сплошным утекающим дымом». Добавляли, что жизнь короля — долгий политический сон. И Марии Каролине, и Фердинанду наполеоновская эпопея принесла еще много мучений. Фердинанд, отличавшийся то ли непобедимым оптимизмом, то ли совершенной слепотой, привык к ним, а для пылкой Марии Каролины они стали адом.

У неаполитанских властителей имелись все основания бояться Франции. Хозяина нельзя обмануть безнаказанно. Официально сохранявшее нейтралитет неаполитанское королевство в реальности поддерживало тесные связи с Англией, уже десять лет как представлявшей собой главного врага Республики. Тайное соглашение, заключенное с Лондоном, предусматривало, что страна вступит в войну, едва представится случай, и позволит британскому флоту использовать Мессину в качестве базы. Не потому ли Бонапарт, надлежащим образом проинформированный секретными службами, в 1803 г. решил оккупировать Апулию, что явилось весьма болезненным ударом для государства, и без того испытывающего финансовые затруднения. Фердинанд и Мария Каролина попытались, каждый на свой манер, в двух письмах склонить Бонапарта к милосердию. И получили хлесткий ответ: «Я уже решил считать Неаполь страной, где правит министр-англичанин [он имел в виду Актона]».

Как только королевство приготовилось войти в коалицию против Франции, Париж разгадал эти намерения. Наполеон немало возмутился двоедушием неаполитанского правительства, которому он адресовал немало извещений и предупреждений. «Редчайшее и необычное явление» — новый французский император дублировал официальные письма Фердинанду посланиями к королеве, где выражался куда непосредственнее [126]. В общении с королем, которому не нравилось, что вновь возникшие затруднения на международной сцене мешают ему предаваться любимым развлечениям, Наполеон выражался дипломатично, умиротворяюще, но иногда добавлял, как может позволить себе монарх с монархом: «Если Ваше Высочество позволит мне заметить, ему дают дурные советы». С Марией Каролиной он вел себя куда менее почтительно и намного жестче, предлагал ей вспомнить, как она уже однажды потеряла свое королевство. Новая военная авантюра может стать для нее фатальной. «Пусть Ваше Величество выслушает одно пророчество, — писал Наполеон, — пусть выслушает спокойно: в первой же войне, причиной которой она станет, она и ее потомки потеряют корону».

В мае 1805 г. Наполеона короновали в Милане королем Италии, и это встревожило неаполитанских Бурбонов. Несмотря на уверения в нейтралитете, выставив себя на посмешище, они кинулись к Лондону [127], а также затеяли переговоры с Россией, в итоге которых 10 сентября 1805 г. был создан союз. В этот день царь заключил договор с Англией, а Австрия выразила намерение присоединиться к Коалиции. И одновременно, погрязший в лицемерии Неаполь согласился обсудить с Наполеоном договор о нейтралитете, который подписали 22 сентября. Эта двойная игра, которая подошла к концу с вступлением Неаполя в третью коалицию 19 ноября на стороне Австрии и России, финансово поддерживалась Лондоном.

Это стало возможным благодаря тому, что между супругами не было согласия. Фердинанд приказал начать диалог с русскими дипломатами. Мария Каролина связалась с самим Талейраном [128]в Париже. Но в самый разгар переговоров король бросил то, что сам же начал. Под предлогом, что из-за нездоровья вынужден отбыть в одну из загородных резиденций, «он подготовил циркулярное письмо для всех министров и уехал. В этом письме, уверяла королева, он велел им во всем слушаться меня… пока он сам будет развлекаться».

Опрометчивая до безрассудства Мария Каролина жаждала войны. Из-за ненависти к Франции, темперамента и желания потягаться с этим «корсиканским мерзавцем», с этой «корсиканской собакой». Она с радостью встретила первый русский отряд в неаполитанском заливе, приветствовала высадку английских солдат. Фердинанд проявлял боuльшую осмотрительность и реалистичность. После прибытия союзных подкреплений в неаполитанцах с новой силой вспыхнула надежда: Франция только что потерпела сокрушительное поражение в Трафальгарском сражении (21 октября 1805 г.), в котором встретил свою смерть Нельсон. Но неаполитанские монархи упускали из виду, что Наполеон накануне выиграл у австрийского генерала Мака битву под Ульмом, вступил в Вену и направился в Моравию. Королева Неаполя загорелась мыслью о подготовке к войне, когда осознала поражение русских и австрийцев под Аустерлицем (2 декабря 1805 г.). Новость об этом произвела эффект вулканического извержения. Подавленность овладела правительством, когда оно узнало, что австрийский император Франц II попросил о перемирии, и в Пресбурге был подписан мирный договор на условиях, навязанных Вене Наполеоном.

Мария Каролина, охваченная стыдом, напрасно старалась молить «французское чудовище» о милосердии. Через несколько дней после Рождества вышел императорский вердикт: «Солдаты!.. Правление неаполитанской династии подошло к концу. Ее существование несовместимо со спокойствием в Европе и честью моей короны. Идите, швырните в море эти жалкие батальоны морских тиранов, если они осмелятся вас дождаться! Покажите миру, как мы караем клятвопреступников! Поскорее сообщите мне, что вся Италия покорилась законам Империи и моих союзников!» [129]Все были уверены: неаполитанское королевство будет захвачено, его дни сочтены.