Сюнну, предки гуннов, создатели первой степной империи - Владимир Ключников Страница 41

Еще в последние годы Хань фактический правитель страны Цао Цао принимал меры для того, чтобы как-то обуздать северных соседей. Он «разделил сюнну на пять частей, поставив во главе каждой части наиболее знатного из них в качестве вождя, назначил ханьцев на должности командующих войсками и поставил их надзирать за [вождями]». Таким образом, даже остаткам сюннуского самоуправления и единства и пришел конец. Теперь у них вместо единого шаньюя было пять правителей. Как позднее жаловались сами сюнну, с этого времени «шаньюи носили пустой титул, они уже не имели владения площадью хотя бы в один чи, а все, начиная от носящих титулы ванов и хоу, были низведены до положения дворов, учитываемых в подворных списках». Общая численность сюнну, живших в пределах Поднебесной, в этот период превышала 200000 человек. Администрация царства Вэй, на территории которого оказались практически все занятые сюнну земли, продолжала политику их дробления: «поскольку одно кочевье было слишком сильным, его разделили между тремя вождями», а позднее «количество вождей было увеличено до четырех».

Однако все эти меры мало что могли дать, пока не было порядка в самом Китае или хотя бы в царстве Вэй. Царство это было самым крупным и сильным из трех государств, на которые распалась Поднебесная. Но уже через два десятилетия после основания новой династии началась борьба между родом Цао, к которому принадлежали правители Вэй, и родом Сыма, и в 265 году трон перешел к Сыма Яню (посмертное имя У-ди). Так была основана династия Цзинь (и одноименная империя, которая вошла в историю как Западная Цзинь). Раздираемое династической борьбой государство тем не менее вело войны со своими соседями по Поднебесной: в 263 году под его ударами пало царство Шу, а в 280 — царство У. Китай снова стал единым. Но контроль над сюнну за это время был изрядно ослаблен.

В 271 году шаньюй Лю Мэн поднял восстание и ушел за укрепленную линию. Войско его было так сильно, что полководец, посланный на усмирение бунтовщика, не решился с ним сразиться и подослал к мятежному шаньюю убийцу. Фан Сю-аньлин писал: «После этого, содрогнувшись от страха, сюнну изъявили покорность и много лет не смели поднимать мятежи». Но годы спокойствия были, видимо, не слишком продолжительными, потому что уже в следующей фразе историк сообщает: «Позднее они в гневе перебили старших чиновников и постепенно превратились в источник бедствий на границах».

В 294 году поднял восстание сюннусец Хао Сань — он подчинил себе два округа. Мятеж был подавлен, но на следующий год младший брат Хао Саня «во главе цянов и хусцев, живших в округах Фэнъи и Бэйди» занял еще два округа. «После этого северные дисцы постепенно усилились, а на Центральной равнине вспыхнули беспорядки».

Варвары, которых ханьцы в свое время сами переселили в пределы укрепленной линии, рассчитывая на их покорность, теперь стали источником постоянной напряженности. В 90-е годы III века Цзян Тун, сановник молодой династии Цзинь, выступил с предложением выдворить всех переселенцев обратно, за границы Поднебесной. Он писал:

«Земли среди четырех морей обширны, чиновники и народ богаты, разве можно позволить разбойникам-варварам жить здесь, ведь со временем они захватят и земли, и богатство. (…) Следует издать указ о высылке [варваров] и возвращении их на прежние земли. Они перестанут тревожиться, что мы задерживаем их, удовлетворят свою тоску по родным местам…»

Проект этот не был принят. Впрочем, сами варвары тоже отнюдь не страдали от избыточной ностальгии. Напротив, многие из тех, что обитали за пределами укрепленной линии, добровольно переходили на жительство в Китай. Ведь ко второй половине III века в степях на север от границы скопилось довольно много сюннуских кочевий, которые так или иначе отпали от своих южных сородичей, живших под эгидой империи.

Вскоре после воцарения династии Цзинь в землях, лежащих за укрепленной линией, произошло сильное наводнение, и огромное количество сюнну — свыше 20 тысяч юрт — явились к границам Поднебесной с изъявлением покорности. Фан Сюаньлин сообщает: «Император снова принял их, повелев жить под бывшим городом Иян в землях к западу от Хуанхэ. В дальнейшем сюнну опять стали жить среди цзиньцев в округах Пинъян, Сихэ, Тайюань, Синьсин, Шан-дан и Лэпин». С учетом этих переселенцев численность сюнну, живших непосредственно в Китае, возросла как минимум до 340 тысяч человек.

А народ продолжал прибывать. В 284 году «сюннуский хусец Тайахоу во главе своего кочевья, насчитывавшего 29 тыс. 300 человек, изъявил покорность». В 286 году его примеру последовали два сюннуских вождя «во главе более ста тысяч соплеменников, считая старых и малых». На следующий год с изъявлением покорности явились еще 11 500 человек. Они имели с собой «22 тыс. голов крупного рогатого скота, 105 тыс. овец, неисчислимое количество повозок, ослов и различного имущества». «Все они поднесли дань, состоявшую из производимых в их землях предметов. Император ласково их принял».

Властителям из дома Цзинь, вероятно, не была знакома латинская поговорка «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Но все случилось в точности по ней. Конечно, власть в империи Западная Цзинь и без варваров была не слишком крепка: начиная с 290 года там разгорелась длительная междоусобная борьба, получившая название «мятеж восьми князей». Возможно, китайцы, несмотря на внутренние усобицы, и сохранили бы государственную целостность, однако кочевники, обитавшие на севере Поднебесной, воспользовались и ослаблением центральной власти, и своей многочисленностью. Сбылись самые мрачные предсказания Цзян Туна, который так и не уговорил императоров дома Цзинь переселить варваров, и в их числе «жестоких и злых разбойников-сюнну», подальше в степь. Цзян Тун писал:

«Ныне численность пяти частей сюнну дошла до нескольких десятков тысяч дворов, а количество людей превосходит количество западных жунов. По природе своей они смелы, в искусстве пользоваться луком и ездить на коне вдвое превосходят дисцев и цянов. В случае, если неожиданно поднимется пыль от копыт их лошадей, область Бинчжоу оцепенеет от ужаса».