"Красная капелла". Советская разведка против Абвера и Гестапо - Владимир Пещерский Страница 41

В том же октябре резидентура из Берлина направила в Москву новые сведения «ценного» источника: в Германии имеются силы, выступающие за оказание давления на СССР, если он активно не поддержит «новый порядок в Европе». Риббентроп намерен показать Англии, что у нее не должно быть иллюзий о чьей-то поддержке при нападении.

В ноябре 1940 года от того же источника поступила информация, что поездка В.М. Молотова в Берлин является «событием необозримой важности и исключительных последствий». Это начало «новой эры», как подчеркнул в беседе с «источником» некий посланник Шмидт. (Сведения противоположного характера, добытые Горгоной, в связи с этим были оценены как дезинформация, а на давно работавшего с разведкой агента пала тень подозрения.) Все опасные места германо-русских отношений, по донесению «ценного» источника, пройдены, и с настоящего времени можно надеяться, что Россия наконец полностью поняла свое положение в новом мировом порядке и что таким образом практически решены все крупные политические проблемы.

Англии не удастся изменить ситуацию. Она будет разгромлена в течение ближайших двух-трех недель. Сведения подтверждались ссылкой на ответственного сотрудника бюро Риббентропа Петера Клейста, который якобы заявил, что немцы рассчитывают уничтожить Англию в течение трех последующих недель. Он сказал также, что вовсю идет подготовка к нюрнбергскому съезду НСДАП, который явится «съездом мира», так как «низвержение английского владычества теперь уже ни у кого не вызывает сомнений. Представитель бюро отметил далее, что беседы Молотова с Гитлером произвели на последнего «наилучшее впечатление». Фюрер в результате переговоров с советским наркомом иностранных дел пришел к убеждению, что Советский Союз имеет абсолютно серьезные намерения развивать дружественные отношения с Германией.

В ноябре 1940 года берлинский «ценный» источник сообщил, что в МИД Германии высказали мнение о назревшем разделе Турции, а также Ближнего Востока между Германией и Советской Россией. Гитлер, по-видимому, опасался советско-английского сближения. В Берлине решили столкнуть Россию с Великобританией, подбросив соответствующую дезинформацию.

В декабре 1940 года источник из Берлина передал, что Германия сделает все от нее зависящее, чтобы избежать войны на два фронта, и только особые обстоятельства могут принудить ее к этому. Сквозил даже упрек: в то время как Германия стремится к добрососедским отношениям с Россией, последняя якобы озабочена исключительно «собственными» интересами. Из Берлина поступали данные о том, что в Германии «обеспокоены проблемой зерновых запасов, ибо созданный перед войной запас зерна исчерпан» (где уж тут воевать?!), «Гитлер не может идти на такой риск, как война с СССР, опасаясь нарушения единства Национал-социалистической партии», и далее в том же духе.

Проникнувшись доверием к своему источнику, сообщения которого были столь созвучны с мыслями Сталина, Москва поручила Кобулову выяснить: чем все-таки объясняется концентрация немецких войск на Востоке? Без тени смущения агент заявил, что создание «восточного вала» преследует цель оказать влияние на

СССР и побудить его еще активнее укреплять дружеские отношения с Германией. Когда Кобулов обратил внимание на некоторую нелогичность такой постановки вопроса, Лицеист, сославшись на беседу с сотрудниками немецкого верховного главнокомандования, утверждал: в военных кругах не скрывают, что дело может дойти до войны Германии с Россией. Русские — и это не является для немцев тайной — заигрывают с Англией и Америкой. Долго этого терпеть нельзя. Источник разъяснил: да, немцы выдвигают к границам России свои войска, но это вовсе не означает, что Германия собирается начать войну с Россией. Война на два фронта для Берлина нежелательна. Поэтому Риббентроп проводит политику «компромиссов».

Москва была не удовлетворена подобными разъяснениями. Но в то же время они действовали на нее как бальзам, успокаивая нервы, после резких, пугающих сообщений Корсиканца.

Имя «ценного» источника берлинской резидентуры — Орест Берлинкс. Он родился в Риге в 1913 году в семье врача. Воспитывался у тетки, окончил французский лицей. С 1934 года работал в редакции журнала «Бриве земе» переводчиком, затем референтом. В 1939 году был направлен корреспондентом в Берлин.

О том, как Берлинкс попал в сферу внимания резидентуры, стало известно значительно позже. Пленный офицер гестапо Зигфрид Мюллер, сотрудник отдела IV-Д РСХА, на допросе 21 мая 1947 года показал, что в середине августа 1940 года к Кобулову был «подведен» агент гестапо латыш Берлинкс, который вплоть до июня 1941 года дезинформировал советскую разведку в Берлине. Штандартенфюрер СС Ликус непосредственно руководил работой Берлинкса и о результатах бесед латыша с Кобуловым лично докладывал Гитлеру. Последний интересовался мельчайшими деталями: выражением лица, интонацией голоса, реакцией Кобулова на переданные ему «секретные сообщения».

Выбор гестапо на Кобулова пал не случайно. Наблюдение за ним убедило Главное управление имперской безопасности, что в данном случае оно имело дело со слабо подготовленным разведчиком, в чем гестаповцы не ошиблись. Он был болтлив, всячески стремился подчеркнуть свое особое положение в представительстве. В гестапо знали с его слов, что он «важная персона» и что его информация докладывается непосредственно Сталину и Молотову. О подобном объекте разработки гестапо могло только мечтать!

Корреспондент ТАСС в Берлине Иван Филиппов еще ранее познакомился и встречался с Берлинксом. О своем знакомстве с латышским журналистом Филиппов доложил Кобулову, как только тот прибыл в Берлин. После беседы с Филипповым Кобулов послал в Москву телеграмму, в которой дал положительную характеристику журналисту и высказал предложение «при удобном случае завербовать его». Пока в Москве еще только переваривали полученное сообщение, Кобулов доложил:

«15 августа 1940 года Философ (возможно, Филиппов. — В.П.) завербовал Берлинкса Ореста. Вербовка состоялась в ресторане «Край Севера». На вербовку пошел охотно. Агенту присвоена кличка Лицеист.

Захар».

В Москве решили проверить нового агента, благо Латвия уже стала советской республикой. 17 сентября в Берлине Захару (Кобулову) срочно была отправлена телеграмма. «Мы получили сведения, — говорилось в ней, — что Лицеист во время проживания в Латвии был настроен антисоветски. Старался распространять среди населения идеи национал-социализма. Вам следует это иметь в виду...»

Практически это означало лишь предупреждение, но не отказ от услуг Лицеиста. Работа с ним была продолжена. Лицеист как бы нехотя принял от Кобулова 100 марок и выдал расписку. Но уже в следующем месяце он выразил недовольство по поводу выданных ему 300 марок, заметив, что в редакции за менее рискованную работу он получал 900 марок. В декабре за информацию, полученную от неизвестного офицера, Кобулов заплатил агенту 500 марок. Получив месячное содержание в сумме 500 марок, Берлинкс твердо заявил, что это слишком мало и он не может на такие деньги содержать жену и ребенка. В начале 1941 года Лицеист поставил перед Кобуловым вопрос о регулярном ежемесячном вознаграждении в 1000 марок — сумма очень высокая по тем временам. На письме Кобулова о том, что Лицеист требует за сотрудничество выплаты вознаграждения уже в тысячу, заместитель начальника Первого управления П.А. Судоплатов написал резолюцию: «Торговаться не надо. Следует прибавить, но в зависимости от расширения информационных возможностей источника».