Александр I. Самый загадочный император России - Сергей Нечаев Страница 41

Как видим, с несогласными император умел расправляться достаточно решительно.

В результате уже в 1821 году в русской армии была введена тайная полиция, ибо Александр был убежден, что выступление Семеновского полка было спровоцировано неким тайным обществом. Впрочем, еще до этого, можно сказать, восстания император был уверен, что в столице существуют "злые подстрекатели". Он писал А. А. Аракчееву:

"Никто на свете меня не убедит, чтобы сие выступление было вымышлено солдатами или происходило единственно, как показывают, от жестокого обращения с оными полковника Шварца <…>. По моему убеждению, тут кроются другие причины <…>. Я его приписываю тайным обществам".

Конечно же после этого начались усиленные поиски "злодеев". Однако вовсе не полиция напала на след существовавшего в то время декабристского "Союза благоденствия". Примерно с конца 1820 года власти уже располагали серией доносов, а в конце мая 1821 года генерал И.В. Васильчиков, ставший к тому времени членом Государственного совета, подал императору список наиболее активных членов тайного общества. Но. как рассказывают, Александр бросил список в камин, якобы не желая знать "имен этих несчастных", ибо и сам "в молодости разделял их взгляды". При этом он якобы добавил:

— Не мне их карать.

А карать Александр умел, и очень даже жестоко. И в данном случае отказ от открытого судебного преследования был вызван отнюдь не соображениями гуманности. Просто громкий политический скандал мог посеять сомнения относительно могущества "жандарма Европы". Плюс Александр I, по свидетельству декабриста С.Г. Волконского, сына князя Г.С. Волконского, вообще не любил "гласно наказывать".

Тем не менее уже в 1821 году Александр начал еще сильнее "закручивать гайки": как мы уже говорили, в армии была создана разветвленная сеть тайной полиции, а в 1822 году вышел императорский указ о запрещении любых тайных организаций.

ДАЛЬНЕЙШЕЕ НАСТУПЛЕНИЕ РЕАКЦИИ

Этот указ был передан управляющему Министерством внутренних дел В.П. Кочубею, и в нем говорилось о взятии от всех военных и гражданских чинов подписки (обязательства), что они не принадлежат и не будут принадлежать к таковым организациям.

Что же касается тайной полиции, то в ней система слежки делилась на ряд округов, имела свои центры, условные явки и пароли, целую сеть низших и высших "корреспондентов". Имелись и особые агенты, следившие за действиями самой тайной полиции, а также друг за другом. Активно работала и "гражданская" тайная полиция.

Историк А.И. Михайловский-Данилевский отмечает:

"Недостатка в шпионстве тогда не было, правительство было подозрительно, и в редком обществе не было шпионов, из коих однако же большая часть была известна; иные принадлежали к старинным дворянским фамилиям и носили камергерские мундиры".

У А.А. Аракчеева, кстати, была своя тайная полиция, но следили и за ним самим, и он относился к этому как к должному. Начало процветать доносительство, недаром же А.С. Грибоедов написал такие строки:

Здесь озираются во мраке подлецы,

Чтоб слово подстеречь и погубить доносом…

Удивительно, но попечитель Казанского учебного округа М.Л. Магницкий, предлагавший разрушить здание Казанского университета за обнаруженный там "дух вольнодумства и безбожия", однажды подал донос даже на великого князя Николая Павловича, будущего императора Николая I.

Наступление реакции в 1820–1825 гг. обозначалось по всем направлениям. В частности, были отменены все указы, изданные в первые годы царствования Александра I и как-то сдерживавшие произвол помещиков по отношению к крестьянам. Было вновь подтверждено право помещиков ссылать крестьян в Сибирь "за предерзостные поступки". Усилились гонения на просвещение и печать.

Примерно в это время было запрещено цитировать в прессе какие-либо законы, была запрещена любая критика действий генералов, государственных чиновников или учреждений.

Цензурным гонениям в этот период подвергались даже В.А. Жуковский и Н.М. Карамзин.

ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР И А. С. ПУШКИН

Прекрасно знавший Александра князь Адам Чарторыйский писал о нем так:

"Император любил внешние формы свободы, как можно любить представление <…>. Он охотно согласился бы, чтобы каждый был свободен, лишь бы все добровольно исполняли одну только его волю".

Исключительно метко подмечено! Несогласных Александр не жаловал, и многие его реформы так и остались недоделанными или половинчатыми. Как уже говорилось, сначала он начал постепенно отдаляться от своих "молодых друзей", потом убрал М.М. Сперанского, а затем вообще приблизил к себе графа А. А. Аракчеева, про которого А.С. Пушкин написал убийственную эпиграмму: