Так было. Размышления о минувшем - Анастас Микоян Страница 41

Из пятнадцати лет подпольной деятельности восемь лет провел Орджоникидзе в тюрьмах, на каторге и в ссылке. Тюрьмы Тифлиса, Сухума и Баку, Шлиссельбургская крепость, сибирская и якутская ссылки не сломили железную натуру Серго, а явились университетами борьбы, еще более закалили его идейную убежденность. Ни разу он не отступил и не согнулся.

Хочу рассказать о Серго Орджоникидзе как о человеке, вместе с которым я работал многие годы и оставался дружен до самой его смерти.

Серго был человек очень целеустремленный. Его душевный склад, взгляды политические и философские, его поступки и образ жизни – все было едино, слитно, крепко сцементировано.

Он хорошо разбирался в сложнейших политических и экономических вопросах. Был большим знатоком партийной политики и тактики, методов борьбы партии и рабочего класса. Невольно возникал вопрос: откуда это было у него? Ведь по образованию он был всего лишь фельдшер.

Мне кажется, что здесь и проявляется одна из наиболее ярких черт этого выдающегося человека. Будучи с детства весьма одаренным, Серго учился всегда в ходе революционных событий, в жесточайшей борьбе существовавших тогда политических партий, в процессе преодоления внутрипартийных разногласий, в подпольных кружках, в упорной самообразовательной работе, при встречах с самыми разными людьми – личных, на собраниях, заседаниях, конференциях, съездах. Он жадно глотал знания, прочно впитывал их в себя. Тюрьмы и ссылки тоже стали для него великолепным университетом жизни и знаний: я поражался списку книг, которые Серго прочитал, находясь в Шлиссельбургской крепости.

Серго был человеком активного действия, интересовался всем. Очевидно, именно поэтому Серго так ярко проявил себя в самые тяжелые годы борьбы нашей партии.

Конец 1918 г. В Баку пала советская власть. В Закавказье вступили германо-турецкие войска: образовалось три буржуазных национальных государства, враждебные Советской России. На Северном Кавказе немцы и деникинцы открыли фронт против большевиков. Орджоникидзе находился в это время во Владикавказе. Он – чрезвычайный комиссар Юга России и руководитель комитета обороны Терской области. Перед ним возникает вопрос: отступать ли ему вместе с войсками на Астрахань или остаться с местными партизанскими отрядами рабочих и горцев и продолжать борьбу здесь, на месте? Серго решает остаться и сражаться до конца, хотя надежд на победу мало: в тылу – меньшевистская Грузия, враждебная Советской России, наступают банды белогвардейцев.

Серго был обаятельным человеком. Он не был прирожденным оратором, но обладал исключительным даром сразу вступать в тесный, прямо-таки душевный контакт с аудиторией и покорять ее своей искренностью, прямотой и простотой. Обычно спокойный и выдержанный, он становился, однако, неузнаваемым, когда ему приходилось сталкиваться с явной несправедливостью, интриганством или ложью. Тогда он закипал негодованием и яростью и мог совершить поступок, в котором потом искренно раскаивался.

Хочу обратить внимание еще на одну особенность Серго: он не умел таить злобу, был очень отходчив, никому не мстил.

Встречи с Орджоникидзе стали у меня более частыми после моего переезда в Ростов, куда я был назначен секретарем Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б). Я, естественно, интересовался тогда работой Серго и вообще делами закавказских компартий, поскольку мы «жили» рядом: многие северо-кавказские проблемы перекликались и были родственны аналогичным проблемам Закавказья. Встречи и беседы с Серго были особенно полезны для меня, потому что он лучше меня знал Северный Кавказ, Дагестан. Обычно, когда приходилось ехать в Москву на пленумы ЦК партии, на съезды Советов, мы с Ворошиловым (который также работал тогда в Ростове) присоединялись к Орджоникидзе и Кирову, проезжавшим через Ростов. Ехали мы в одном вагоне и обратно возвращались тоже вместе. В этих поездках всегда происходили дружеские, задушевные разговоры, оживленный обмен мнениями, как это всегда бывает между близкими товарищами по работе.

Тогда на Северном Кавказе возникало много сложных национальных, сословных и других проблем, вызывавших трения и острые конфликты. Ориентироваться во всех этих вопросах мне было довольно трудно, особенно в начале работы на Северном Кавказе, а Серго работал в этом крае почти все годы гражданской войны и непосредственно после победы, накопил богатый опыт, хорошо знал местные кадры, в частности товарищей, которые нередко довольно остро конфликтовали. Поэтому я пользовался малейшей возможностью встречи и связи с Серго, чтобы посоветоваться с ним по тому или другому сложному вопросу.

В июле 1926 г. на пленуме ЦК ВКП(б) кандидатами в члены политбюро были избраны Орджоникидзе, Киров и я. Все мы работали до этого на Кавказе. Киров сразу после пленума был направлен в Ленинград секретарем обкома партии.

Некоторое время спустя ЦК принял решение перевести Орджоникидзе из Закавказья на Северный Кавказ, на пост секретаря Северо-кавказского крайкома партии. Против его перевода в Ростов в ЦК поступил протест от членов Закавказского крайкома партии, настаивавших на оставлении Серго в Закавказье. Сталин, однако, настоял на своем, и ЦК оставил в силе прежнее решение.

Уже тогда было очевидно, что если и надо было переводить Серго из Закавказья, то, конечно, только на руководящую всесоюзную работу, к которой он был тогда уже вполне подготовлен. Так и получилось. Не прошло и двух месяцев, как политбюро приняло новое решение – выдвинуть Орджоникидзе на пост народного комиссара Рабоче-крестьянской инспекции и председателя Центральной контрольной комиссии партии.

Это новое назначение было очень удачным и полезным для партии. Серго, будучи всегда последовательным сторонником ленинской политики и решительно борясь с оппозицией, умел проявлять необходимую терпимость к заблуждавшимся. Серго старался возможно объективнее рассмотреть тот или иной вопрос, не обостряя без особой нужды разногласий.

В 1929 г. на V Всесоюзном съезде Советов был утвержден первый пятилетний план развития народного хозяйства СССР. Встала задача мобилизовать все силы для осуществления программы индустриализации страны. Серго ждала новая работа: в ноябре 1930 г. он был назначен председателем ВСНХ.

Вскоре все отрасли тяжелой промышленности вошли в Наркомат тяжелой промышленности. Наркомом стал Орджоникидзе.

Когда страна приступила к строительству гигантов черной металлургии, мощных шахт, новых машиностроительных заводов, важнейшей задачей стала подготовка кадров производственно-технической интеллигенции, способных освоить передовую технику и обеспечить необходимые формы хозяйственного руководства предприятиями. Нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе внес огромный вклад в решение этой задачи. Его личные данные во многом способствовали тому огромному подъему творческих сил работников тяжелой промышленности, который и создал предпосылки для выполнения и перевыполнения пятилетнего плана.

Серго умел подбирать талантливых людей, особенно из молодежи, оказывая им всяческую поддержку: Завенягина, Тевосяна, Лихачева, Ванникова, Зальцмана, Устинова и многих других.

В тот период становилась на путь коренного технического перевооружения пищевая промышленность. Она остро нуждалась в соответствующем оборудовании и машинах. Орджоникидзе оказывал в этом неоценимую помощь, и мне, руководившему в те годы снабжением и пищевой промышленностью, не раз приходилось пользоваться его энергичной поддержкой в практическом решении вопросов пищевого машиностроения. Смежные вопросы мы решали на совместных заседаниях, без всякого бюрократизма.